Шоковая терапия

Почему театральная публика ведет себя, как свита голого короля?

В течение последней недели каждое утро я открывала Интернет, с любопытством гадая: какой еще скандальчик преподнесут «Дети Розенталя»? Телетайп новостей московского Большого театра в последнее время походил на жаркие фронтовые сводки. То молодежная группа «Идущие вместе» устраивает акцию протеста против постановки пьесы «порнографа» Владимира Сорокина в «театре Шаляпина и Плисецкой». То бывший министр культуры России Михаил Швыдкой берет слово для публичной защиты одиозного спектакля. То депутаты Госдумы требуют наложить вето на «специфическую литературу» Сорокина, а позже с увлечением штудируют либретто его новой оперы...

Опера, что и говорить, своеобразная. По сюжету клоны Моцарта, Верди, Вагнера, Чайковского и Мусоргского (появившиеся на свет благодаря ученому–меломану по фамилии Розенталь, бежавшему в 30–е годы из фашистской Германии в советскую Россию) переживают смену эпох от Сталина до Горбачева, а позже коллективно побираются на Площади трех вокзалов. Тут Моцарт влюбляется в проститутку, решает ее спасти; свадьба... Но сутенер девушки угощает гостей отравленной водкой — и все умирают. Кроме Моцарта, которому, оказывается, от прошлой жизни достался иммунитет к отраве...

Это если в двух словах. Но Сорокин отнюдь не прост. «Я литературный наркоман, но я еще умею изготовлять эти наркотики», — говорит он о себе. И таки да, умеет. «Дети Розенталя» — ироничный постмодернистский ребус, сотканный из остроумного сочетания хрестоматийных литературных аллюзий и советско–перестроечных реалий. Таково мое читательское мнение, хотя горячей поклонницей этого автора я никогда не была...

И придирчивая комиссия российской Госдумы в конечном итоге не обнаружила в тексте никакой порнографии. И культовый режиссер Эймунтас Някрошюс, взявшийся за постановку оперы на либретто автора нашумевшего «Голубого сала», в дурновкусии пока замечен не был (кстати, музыку к «Детям Розенталя» написал также претендующий на культовость Леонид Десятников). Так что же происходит?

А происходит то, что современный театр все чаще ведет себя как голый король из известной сказки. Под видом «высокого» публике «впаривают» элементарную пошлость, и публика, воспитанная на ток–шоу и телесериалах, окончательно закоснелая в невежестве, с удовольствием эту пошлость потребляет. При этом еще и тешит себя иллюзией «культурного роста»... Какой из наших театров ни возьми — максимальный доход приносят спектакли, пересказывать диалоги из которых в приличном обществе просто непристойно. А худруки храмов Мельпомены, из года в год сохраняющие в репертуаре эти сомнительные сценические произведения, только и могут, что беспомощно разводить руками: дескать, публике же нравится. И нравится ведь!.. Москва в этом смысле ничуть не интеллигентнее Минска, разве что размерами побольше да возможностью выбора. Я сама наблюдала, с каким разочарованием на лицах зрители покидали спектакль «Бесы» в «Современнике», тонко и точно поставленный Анджеем Вайдой. И как ломились на весьма посредственных «Иствикских ведьм» с Дмитрием Певцовым в главной роли...

Возможно, театру как раз и нужна шоковая терапия, провокация вроде «Детей Розенталя». Что характерно: с инициативой этой постановки выступило руководство Большого театра, заказав заведомо скандальному коллективу творцов зрелище поэпатажнее. Пусть говорить о достоинствах спектакля пока рано (премьера назначена на 23 марта), первый результат уже налицо: и СМИ, и общественность активно взялись размышлять о границах допустимого в театре, обсуждая уже не одних лишь «Детей Розенталя»... Отважится ли кто–нибудь из наших «жрецов Мельпомены» бросить свою «бомбу» в благостный зрительный зал?