Зима 1942 года. Война прокатилась по Белоруссии, и уже с осени 1941 года шли упорные бои под Москвой. В нашей местности немцы чувствовали себя полными хозяевами. В глухом лесу на границе Борисовского и Березинского районов стоял партизанский отряд, в котором был мой отец. Ночью командир отряда послал отца в деревню разузнать, какая там обстановка, и договориться с жителями насчет продовольствия. Люди делились последним, знали, что там, в лесу, партизаны голодали, и давали кто картошки, кто бурачков, а кто и кусочек сальца. Возвращаясь в лес, отец наткнулся на отряд полиции. Его схватили, отвели в комендатуру и посадили в сарай под замок. Отцу грозил расстрел. Что думал в эту ночь мой отец, я не знаю, он никогда не рассказывал про этот случай.
Эта страшная весть быстро облетела деревню. Рано утром дедушка Макар пошел в комендатуру просить за сына. Полицаи прикрикнули: «Иди, старик, пока самого не шлепнули!» Дедушка вернулся домой, и все поняли, что отца расстреляют. Мама не помня себя, сломя голову побежала в комендатуру.
— Мне к главному начальнику, — умоляла она охрану.
— Смотри ты, к главному, а может, и я сойду, — смеялся часовой, — что, к нам записаться хочешь?
— Хочу, хочу, только пропусти, — лепетала мама.
Маму пропустили. Она ворвалась в комнату, рухнула на колени.
— Паночек, у меня двое деток, мальчик и девочка грудная, пожалей несчастных, не делай сиротами, они ж ни в чем не виноваты! — рыдала мама, валяясь в ногах у начальника.
— Цыц, не реви, встань! — резко сказал начальник и внимательно посмотрел на маму.
— Он к сестре в соседнюю деревню, в Колюж ходил, заболела она. Никакой он не партизан, пожалейте мужика, — продолжала мама рыдать, умоляя начальника о пощаде.
— Не реви, я сказал! — раздраженно сказал начальник, — как фамилия? — уже более спокойно спросил он и еще раз внимательно посмотрел на маму.
— Гайдук, Гайдук фамилия, Аркадий, — быстро, но внятно произнесла мама.
— М–да, — улыбнулся начальник, — молодец, умеешь врать. Повезло тебе, Яня, — назвал он маму по имени, — свекор твой приходил, старик умный, а просить не умеет. Т–а–к, посмотрим, где тут твой Аркадий Гайдук, — мрачно сказал начальник и стал просматривать список.
Мама с надеждой, не переставая плакать, смотрела на начальника.
— Так, вот он, — сказал начальник, найдя фамилию отца в списке.
— Паночек, отпусти, век буду за тебя и твоих деток Богу молить, — умоляла мама.
— А помнишь, как перед войной, в посевную, ты меня выручила? — вдруг спросил начальник.
Мама растерянно посмотрела в лицо полицая, но ничего не могла вспомнить.
Перед войной отец работал в сельском магазине. Весной его вызвали в райцентр с квартальным отчетом. Мама осталась дома одна с годовалым сыном Валентином. Ночью к дому подъехала машина, стали стучать. Мама подумала, что вернулся отец, и открыла дверь. В хату вошли двое незнакомых мужчин.
— Где хозяин? — спросил один из них.
— В город поехал с отчетом, — ответила мама.
— Ключи от магазина есть? — снова спросил приезжий, — не бойся, как тебя зовут?
— Янина. А я и не боюсь. Солидные люди, чего бояться, — робко ответила мама.
— Ключи есть? — нетерпеливо спросил солидный мужчина.
— Есть, — ответила мама, а сама подумала, что грабители ключей бы не спрашивали.
— Яня, поехали, открой магазин. Мне надо кое–что взять, — попросил солидный мужчина, проникновенно глядя в глаза матери.
Мама поняла, что у человека что–то случилось и отказать нельзя.
— Сейчас, я только оденусь, — ответила мама и пошла одеваться.
В магазине приезжие взяли водки, консервов, рассчитались, подвезли маму домой, а сами уехали.
— А мне ведь тогда суд грозил, лет десять бы впаяли за срыв посевной. Я им говорю: «Пусть земля подсохнет, зачем в грязь зерно зарывать!» А они: «Все посеялись и ты сей! Саботаж!» Вспомнила? — спросил начальник комендатуры.
Мама, наконец пришла в себя, присмотрелась к начальнику и вспомнила тот ночной визит в магазин.
— Милый человек, конечно, помню. Как отказать, когда у человека беда. Так как насчет моего Аркадия? — уже увереннее спросила мама.
— Вот, смотри, фамилию Гайдук я вычеркиваю, — сказал начальник и провел карандашом тонкую линию по папиной фамилии.
— Нет, ты хорошенько вычеркни, чтоб видно было! — осмелела мама.
— Ладно, на, своей рукой вычеркни, — сказал начальник.
Мама схватила карандаш, послюнявила его и жирной чертой вычеркнула фамилию Гайдук.
Отца отпустили, и он вернулся в партизанский отряд, а маме с двумя детьми всю оставшуюся войну пришлось скрываться в беженцах по лесам, чужим деревням, где не знали, что она жена партизана.
Как потом выяснилось, этот начальник из полицейской комендатуры до войны был районным руководителем и был специально заслан к немцам вести подпольную работу. О дальнейшей его судьбе у нас в семье, к сожалению, ничего не известно.
До июля 1944 года отец воевал в партизанском отряде, а когда пришла Красная Армия и освободила Белоруссию, ушел на фронт. С войны отец вернулся только весной 1946 года.
Сейчас, проезжая те места, где до войны жили мои родители и воевал в партизанах отец, я часто думаю, сколько невероятных случаев происходило на войне и как люди сумели выжить, спасти себя, своих близких и других людей, рискуя собственной жизнью.
И на войне может быть счастливый случай. Просто надо всегда оставаться человеком.
Советская Белоруссия №178 (24315). Суббота, 21 сентября 2013 года.
