«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по–своему». И я так думал, радостно соглашаясь с графом Толстым, но со временем поменял свое мнение: у каждой счастливой семьи свое счастье.
Юрий Буко со своей семьей
В самом конце лета мой деревенский приятель Витя Цветинский настойчиво попросил, чтобы я написал о его друге — Юре Буко. «Кто он такой, чем знаменит, что сделал–совершил необычного?» В ответ Витя пожал плечами и коротко бросил: «Да мужик он просто хороший! Справедливый и правду говорит в глаза, даже начальству. Механизатор толковый и сообразительный. Все у него в руках горит. Меня, как пацана, воспитывает». Сказал, что он у Юры работает помощником на комбайне... Очень долго мы не могли встретиться — уборочная, комбайнеры переезжали с поля на поле, уходили до рассвета, а возвращались в темноте. Да и комбайнер Буко долго упирался, не хотел общаться с журналистом. Занят, мол, да и нечего обо мне писать, да и жена стесняется, не хочет.
Не было счастья, да несчастье помогло. Зарядили сентябрьские дожди, и уборочная остановилась. И вот у моей калитки остановились старые белые «Жигули». За рулем — крепкий, лысоватый молодой мужчина в резиновых сапогах, а рядом — Витя Цветинский. Так мы и познакомились. Пару часов свободного времени у механизаторов было, и мы поехали в соседнюю деревню, где центр колхоза и где живут в большом уютном доме Юра, его жена Катя и четверо их шустрых детей, один меньше другого. Слушали внимательно, что говорит отец, улыбались. Юрий, не привыкший к интервью, отвечал лаконично и чуть опасливо. Катя то кивала, то успокаивала детей, продолжавших свое броуновское движение по дому.
— В этом колхозе работаю лет десять. Сам я местный, из Ильюшино. Дом дал колхоз. Мы его приватизировали, вот ремонт делаем.
— Цветов у вас дома много, кто разводит?
— Кто же еще — жена, — Юра смотрит на молодую и красивую Катю с чуть растерянной улыбкой. — У самого–то работы через край. Этим летом тяжело было, хоть и с погодой повезло. Техника греется, ломается. За уборку дважды ремонтировались. Один раз даже двигатель в комбайне пришлось менять.
— А спишь когда, Юра?
— Когда как получается. Бывает, что и совсем мало... Даже не пойму, когда детей успеваю делать... 
Может, соседи помогают? (Смеется вместе с женой.)
Может, соседи помогают? (Смеется вместе с женой.)— Где с Катей познакомились?
— На дискотеке, в соседних Жарах. Давно, уже десять лет назад.
— Как справляетесь? Все–таки четверо детей...
— Тяжко, но где–то бабушка с дедом подсобят, тесть с тещей. Помогают картошку посадить, выкопать, да и по хозяйству, если надо. Но в основном жена. Все на ней.
— Знаю, ты еще и охотник.
— Мне с тестем повезло. Он охотник заядлый, егерь... Приобщил меня к этому делу. Я вступил в товарищество и стал охотиться. На кабана ходим, на лося... Беру сезонные путевки и стреляю уток, зайцев. Кабана если убиваем, то закапываем — чума. Но осенью все кабаны в кукурузе сидят. Скосим ее, уберем — они попрячутся, а потом станут на поле возвращаться, чтобы кормиться.
— Юра, ты любишь детей, а животных убивать не жалко?
— Как–то про это на охоте не думаешь. Да и мясо в семью приносишь... — слова звучат, как оправдание.
— А сколько тебе платят в колхозе?
— В посевную–уборочную — 5 — 6 миллионов, а зимой — полтора–два... Катя декретные получает два двести на всех детей. А еще нам к школе, после того как все документы собрали, хотели оказать адресную помощь — 21 тысячу, но мы взяли и отказались.
— Катя, как выживаете с такими доходами?
— Вот так и выживаем. Огород есть, свое хозяйство, да и Юра мясо с охоты приносит... Это мой выбор. Планов на такое количество детей у меня не было. Как–то само все получилось. Я очень мужа люблю, вот и все. И жизнь свою без него не представляю. Когда мы познакомились, то мне всего восемнадцать лет было. Влюбилась... У Юры была манера подходить к девушкам, обнимать и говорить: «Вот жена моя!» И ко мне он так же подходил, а потом приезжать начал. С родителями познакомился, и закрутилось... Я учиться поехала, но оказалось, что уже беременна. Так я и недоучилась, а в школе оценки были хорошие... — Катя говорит и следит за снующей вокруг нее малышней. Кого–то погладит, кого–то обнимет, на кого–то прикрикнет. Дети слушаются, но смеются.
— У меня как у многодетного отца понедельник выходной. Но когда уборочная, на это не смотришь — надо жать. Выходных не бывает. Если что–то случается, заболел ребенок, то Катя мне звонит, и если могу и работаю поблизости, то «срываюсь», помогаю. Но чаще она обращается к родителям. Тесть выручает, молодец.
После короткой и шумной фотосессии, когда дети не могли поделить места поближе к родителям, Юра ведет меня во двор, показывать хозяйство: свиньи, куры, кролики, огород. В вольерах, как у настоящего охотника, собаки — четыре черные лайки. Любимую он выпускает. Пес прыгает вокруг хозяина, скачет, лает. Юра его гладит, обещает, что скоро пойдут на охоту. А потом вдруг говорит: дескать, даже когда дети подрастут, то он Катю на работу не отпустит — родив ему четверых, она заслужила спокойную домашнюю жизнь.
Может быть, мы бы и еще поговорили за жизнь, но мелкий дождь кончился. Кто–то позвонил механизатору Юрию Буко на мобильный — и он заторопился. Сказал, что надо ехать на далекое поле — убирать рапс...
Вот эта короткая встреча со счастливой семьей в Ушачском районе, в деревне Ильюшино, в первые дни сентября и подорвала мое доверие к хрестоматийной фразе великого писателя о счастливых семьях.
Фото автора.
Советская Белоруссия №238 (24619). Суббота, 13 декабря 2014.
