Едет по деревенской улице маленький ярко–голубой трактор. Едет, тарахтит, дымом пыхает, ухабы преодолевает. Забавный трактор. В кабине с одним стеклом сидит черноусый мужчина, педали жмет, руль крутит. Маленький трактор сбрасывает скорость и лихо поворачивает во двор деревенского дома. На землю выпрыгивает Володя Майсеенко — глушит мотор, вытирает черные от мазута руки. Двор его дома интересный! Под старыми яблонями стоят легковые машины без колес и дверей, а одна даже перевернута, лежит на кабине. Повсюду — запчасти, колеса, покрышки, агрегаты, болты, рессоры, шланги...
Среди железа разгуливают три черно–белых кота. Их, в отличие от меня, такое количество железа не смущает. Они чувствуют себя среди металла как дома.
Раньше всего этого не было. Раньше Володька сильно пил, а дом выглядел заброшенным и жутковатым. Теперь трава вокруг скошена, заборы новенькие, груды кирпича, поддон с мокрой глиной. Видно, что кипит работа.
Хозяин дома поначалу отнекивался, отшучивался и говорить «за жизнь» отказывался. Но когда понял, что его история может кому–то помочь изменить собственную жизнь, согласился.
— Приди на завод и назови Вовку Майсеенко — так мало кто меня покажет, а спроси Кулибина, сразу ко мне приведут. Как–то напарник говорит: не обидно ли, мол, что Кулибиным обзывают? А я ему ответил: для меня — честь большая. Ведь не валенком, не пьяницей, а великим изобретателем величают. Кулибин же первым подшипник изобрел!
— Володя, расскажи, как пить бросил. Тяжело такой поворот дался?
— Пил, как многие, — квасил. Жена и дочка были. Раздоры, скандалы, сам понимаешь... На сутки раз попал, потом снова... В камере делать нечего, так я там о жизни своей и задумался. Поехал в Минск, закодировался. Теперь прежнего не желаю. Хочу умереть сытым, а не голодным под забором. Сейчас идет естественный отбор. Выживут только сильнейшие.
— А кто сильнейший?
— Тот, кто делом занимается и не пьет. Кто со смыслом живет. Ведь пьют в большинстве случаев от безделья. Я по себе сужу... Да и за другими наблюдаю. Мне нечем было заняться. Вот смотри: только я собрался со своими железками поработать, руки уже к ним потянулись, а тут друзья–товарищи приходят и «по сто граммов» предлагают. Выпили, еще выпили. Мало. Они смотрят, а у меня детали автомобильные лежат. Мы их загнали. Пропили — и нет мотора...
— Сколько ты уже не пьешь?
— Четыре с половиной года.
— А сколько за это время умудрился тракторов собрать?
— Этот — шестой. На каждый месяцев по восемь уходит. Каждый делаю как для себя. Не умею на заказ, сколько ни пробовал — не получилось. Вот этот я сейчас испытываю. Можно даже сказать, ломаю его. Хочу все слабые места найти, узнать, на что он способен. Потом доведу, переделаю, но буду уверен, что он не подведет, выдержит. В первый раз, как только завел, так маховик сцепления и оторвало. Теперь штурмую местное болото на этом тракторе, так он выдерживает.
— Делаешь для себя, а не пользуешься ими?
— У меня азарт, пока я его делаю. Вот этот еще не доделал, а в голове уже новый план, следующая задумка. Хочу собрать трансформер. Такой трактор, в котором передняя часть будет легко отстыковываться, — трактор с полным приводом, с «ломающейся» рамой. Хочу, чтобы он спокойно по лесу ездил, крутился среди деревьев, из любого болота выбирался. Чтобы и плуг к нему присоединялся, и окучник, и борона с культиватором... Зимой и начну его делать, а следующим летом — собирать.
— А где берешь детали?
— Что–то покупаю... В основном — коробки передач. Многое люди выбрасывают, а я нахожу на свалках.
— Люди, которые на твоих тракторах ездят, радуются или обижаются?
— Только раз и жаловались. Зиму тракторок отстоял, а весной не завелся. Я пришел, аккуратненько почистил контакты зажигания, и он спокойно поехал. Любая техника «на приколе» стоять не любит. А серьезных претензий еще не получал. Я, прежде чем отдать технику в чужие руки, рассказываю, как с ней обращаться, показываю, инструктирую. Прошу, чтобы новый хозяин не ленился и на профилактику пригонял. Самое главное — не перегружать. Сделал я как–то маленький тракторок, три года у меня трудился: дрова возил, огороды пахал, мешки тягал. Пристали, чтобы продал. Уступил, а они его через две недели поломали. Нагрузили на него почти две тонны, а он рассчитан на 600 — 700 килограммов.
— Как бросить пить? Многие хотели бы, а у них не получается.
— В этом деле я профессионал. Первое, самое главное — надо найти себе любимое занятие. Сейчас я пью, но только кофе и чай. Занимаюсь своим любимым делом: собираю тракторы, катаюсь на скутере, люблю на машине на «дальняк» сгонять. Еду, музыка играет, а я отдыхаю... Очень люблю в дождь ездить, когда все шумит, когда вода стекла заливает... Мне тогда хорошо, я тогда сил набираюсь. А еще спорить надо меньше...
— Ты живешь в деревне, здесь наверняка тяжело: ведь приходят и предлагают выпить, а за работу, не секрет, часто бутылками рассчитываются.
— Всех отучил, и теперь не ходят. Если в гости — то проходите, посидим, телик посмотрим, кофе выпьем, покурим, поговорим. А пьяным тут делать нечего. Представляешь, я теперь с женой и дочкой каждый день встречаюсь, контакты хорошие. Жизнь пошла по–другому...
С капота серого «Москвича» спрыгнул кот. Подошел к хозяину, потерся о ноги. Володя погладил кота, улыбнулся по–детски и погасил сигарету.
— Но трезвому жить труднее. Очень тяжело. Работы столько, что даже не знаешь, за что и схватиться. Вот глина стоит замешанная, вот тракторок неоконченный, ботву картофельную косить надо, потом копать... А был бы пьяный — все и так хорошо.
Думаю еще одну комнату к дому пристроить. Дочка поедет учиться, так ей не будет разницы, куда приезжать — ко мне в деревню или в Ушачи. И жена хочет сюда перебраться. Я же каждое утро на работу в Ушачи еду. В планах — вторую машину купить. Жизнь пошла очень интересная. Часто батьку своего вспоминаю. Думаю, мало он меня «месил». А если бы слушал его, то не пришлось бы жизни меня учить. Но самое главное, стал я теперь в людях разбираться и работать научился.
— Можно подумать, ты работать не умел.
— Работать можно по–разному. Один рвет из последних сил, а другой чуть шевелится. А работать надо ровно. Взял свой темп и работай. Если я знаю, что 100 килограммов не понесу, то и грузить их на плечи не надо. А вот 50 могу поднять и понесу...
— Где ты сейчас работаешь?
— Я сегодня слесарь–наладчик. Основное место работы — Ушачский хлебозавод. Ремонтирую оборудование, присматриваю за ним.
Тут я не удержался и сказал, что местный хлеб очень вкусный. Володя улыбнулся и скромно ответил, что его заслуги в этом нет, а все хорошие слова относятся к девчатам, мастерам и мукосеям — они же замешивают тесто. И еще он сказал, что мальцы там работают толковые и самостоятельные.
— Чем еще в свободное время занимаешься, кроме моторов и тракторов?
— Зимой, когда темнеет рано, телевизор смотрю: новости и погоду... Весной, летом и осенью работы много. Видишь, какой огород. За всем приглядывать надо... И посадить все, и прополоть, и полить, и убрать. Вот косилочкой ручной ботву скосил, а в выходные картошку начнем копать.
Знаешь, в чем еще проблема? Всякой техникой пользуемся до тех пор, пока она работает. Ездим, пока она ездит. Профилактикой почти не занимаемся. Вот потому и выбрасываем на свалку, списываем ту технику, на которой еще 10 лет работать можно. Не приучили ухаживать за машинами, слушать их, любить... Все ведь надо делать в свое время: подшипник подтянуть, масло заменить, проверить... Это даже велосипеда касается. Колесо зашаталось — нет чтобы остановиться и подтянуть, так ездят, пока оно не отвалится. Я с техникой с детства дружу, но есть другие мастера, которые лучше меня в ней разбираются. Я не стесняюсь к ним обращаться за советом. За спрос не бьют, правильно? Книжки читаю, в них много советов толковых. Я всем говорю, чтобы не стеснялись учиться, чтобы не думали, будто самые умные. Если человек мне говорит, что он умеет все, я уверен — он не умеет ничего.
— Володя, скажи, а жалеешь, когда собственноручно сделанный трактор отдаешь в чужие руки?
— Нельзя жалеть, плохая примета. Трактор для меня как ребенок. Я все его недостатки знаю, болезни, но есть одно маленькое «но». Где–то человек будет добрые слова в мой адрес говорить. Работать на нем будет. Как–то из дальней деревни мужчина позвонил и хвалился, что трактор работает безотказно. Пашет, ульи на прицепе перевозит, дрова таскает... Хорошие слова для меня — большой плюс.
А знаешь, почему многие пьют и бросать эту поганую привычку не собираются? Потому что окружающие с ними как с детьми малыми нянчатся. И одежду, и еду, и сигареты дают. А мне никто не помогал, когда я остался один. Все от меня отвернулись. Я стал не нужен ни жене, ни брату, ни сестрам. Я начал работать, ведь на все нужны деньги. За свет заплатить надо и за газ и одежду купить... За меня некому было платить.
— Володя, в деревне жить тяжело?
— Тяжело, но мне нравится. Тут тихо, спокойно. Мне в городе скучно. Там у человека только один маршрут — от дома и до работы. Даже соседей по лестничной площадке — и тех не знают. Бросил пить — и друзья появились: и в этой деревне, и в соседних. Причем не собутыльники, а такие друзья, которые всегда на помощь придут...
Владимир Петрович Майсеенко свои маленькие тракторы называет «тракторками». Есть в этом слове одновременно что–то и детское, и очень мужское, взрослое и настоящее...
Минск — Ушачский район, д. Старинка.
