Зимой прошлого годав Любанском районе произошло зверское убийство. Специалисты, работавшие над его раскрытием, не говоря уже о местных жителях, были поражены не только жестокостью, с которой оно было совершено. Но и тем, как тщательно и хладнокровно планировалось злодейство, скрывались его следы. А еще больше — кто и почему абсолютно осознанно сделал кровавый шаг, переступив через мораль и совесть.

20 декабря 2011 года около полудня жительницу Любани 40–летнюю техработницу отдела культуры местного райисполкома Ларису Муравейко ошеломил телефонный звонок. Мама, 73–летняя Мария Короткевич, сообщила о смерти Антонины Костюковец, своей сестры, а, значит, ее родной тети. Утром Мария Павловна из деревни Дубники поехала к Антонине в гости в соседнюю деревеньку Переток. Зашла в хату сестры и нашла ее лежащей на полу. Окровавленной и мертвой. 

С перепугу растерялась. Возвратилась домой и только тогда позвонила дочери. Наверное, сестра упала, ударилась головой... Лариса была поражена. Да, бабушке Антонине, по–деревенски Антоле, было 75. Но она никогда не обращалась к врачам и выглядела лет на 10 моложе своего возраста. В одиночку справлялась на огороде, держала корову, теленка, кабана, кур. И вдруг... «упала, ударилась...» Самые скверные предположения Ларисы подтвердились, когда она вместе с дочерью и зятем, забрав по дороге маму, примчалась в Переток, вызвала медработницу ФАПа соседней деревни Таль и милицию. Бабушку Антолю убили. 

Страшно и жестоко (позже судмедэксперты насчитают на теле несчастной 49 ран, из них — 35 ножевых, нанесенных в основном в... шею и голову. — Авт.). В доме все было перевернуто вверх дном. На полу валялись вывороченные из старинных деревянных шкафов одежда и белье. Неимоверный, но явно не случайный кавардак, по мнению милиционеров, свидетельствовал о том, что убийство, скорее всего, совершено с целью ограбления. Местные в этом не сомневались.

Личная жизнь у Антонины Костюковец не сложилась. Ни мужа, ни детей. Потому всю себя отдавала работе. Сначала на колхозном поле, после выхода на пенсию — на личном подворье. Работала от зари до зари. Выращенного на огороде и в хлеву хватало с избытком. Излишки продавала. Плюс пенсия. Так что деньги у Костюковец были. И в деревне считали, что эти деньги немалые. Дело в том, что слыла Антоля человеком странным и крайне скаредным. 

В долг никому не давала. А на себя тратила копейки. Покупала в основном только хлеб, сахар и соль. Приобретенный в незапамятные времена холодильник, дабы экономить электроэнергию, использовала, как шкаф. Даже такого, казалось бы, неотъемлемого атрибута нынешней жизни, как телевизор, у нее отродясь не было. Довольствовалась проводным радио. И лишь по праздникам позволяла себе послушать старые пластинки фирмы «Мелодия», которые крутила на допотопной радиоле «Гайна». Но главное: после того как во время крушения СССР все деньги на сберкнижке превратились в пустоту, она не доверяла никому. Свои сбережения Антонина Павловна хранила дома. Об этом знали все в округе.

...Орудие убийства нашли сразу. В прихожей возле русской печи на полу среди ухватов валялся нож со сломанным окровавленным лезвием. Однако отпечатков пальцев преступника ни на нем, ни вообще в доме не было. Единственной зацепкой оказался обнаруженный во дворе небольшой фрагмент следа, оставленного обувью с грубым протектором. На следующий день сапоги с таким узором на подошвах нашли в одном из деревенских домов. Кирзачи принадлежали 35–летнему трактористу Николаю Веревко.

Накануне он поссорился с сожительницей. Специально. Знал, что та пойдет спать в комнату к своему сыну. Так бывало всегда. Так было и на этот раз. Поднялся около часа. Чтобы слиться с ночью, оделся во все черное. Его ухода, как и рассчитывал, никто из домашних не заметил. В Переток шел напрямик. По полям, перелескам, незамерзшим в тот теплый декабрь болотинам. Путь был ему прекрасно знаком. Ведь в этих местах он родился и вырос. 

14 километров одолел за 5 часов. Натянул перчатки. Юркнул в приоткрытую деревянную калитку. Осматриваясь и прислушиваясь, притаился возле окна кирпичной веранды, примыкающей к нешалеванному бревенчатому дому. Подобранной тут же, у металлического ящика для газовых баллонов, арматуриной аккуратно отодвинул полиэтиленовую пленку, которая заменяла выбитое нижнее стекло. Ужом скользнул в проем.

Нервную тишину взорвала громкая музыка. 6 часов. Заработало радио, служившее Антонине Павловне своеобразным будильником. В доме зажегся свет. Хозяйка открыла дверь из прихожей на веранду. Такого поворота он не ожидал. Но не растерялся. Ударил арматуриной в висок. Раз, второй, третий. Когда бабушка Антоля упала, бил ножом, целя в шею и в голову. До тех пор, пока не сломалось лезвие. Отбросив смертоносную сталь и убедившись, что жертва мертва, пошел в дом. Вожделенное нашел в шкафу, в зале. Платок, завязанный в узел и туго набитый купюрами. 

Его он развернул уже после того, как выбросил в предрассветном поле сначала арматурину, а через пару километров — перчатки. Развернул и замер. От сокрушительного разочарования. Да, купюр было много. Но преимущественно мелкономинальные. Пересчитал. И скрежетнул зубами. Всего... два с половиной миллиона рублей.

...Его задержали 26 декабря. К этому времени уже было известно: у Николая Веревко железное алиби. А протектор сапог тракториста просто очень похож на рисунок подошвы обуви преступника. Сыщики вели расследование грамотно и целенаправленно. И на душегуба вышли не случайно. Тот очень нуждался в деньгах. И именно в организации, где работал, когда–то выдавали ботинки–берцы с грубым протектором. Ботинки, краешек следа одного из которых обнаружили во дворе бабушки Антоли, не нашли. Но это не помогло убийце уйти от возмездия.

Когда читаешь характеристики 55–летнего Николая Костюковца, хочется взять их в рамочку и повесить на стенку. Дисциплинированный работник. Спокойный, уравновешенный, дружелюбный. Один воспитывал дочь (бывшая жена, ее мать, тяжело болела. — Авт.). Завзятый книгочей. Практически не пьющий. Действительно, у него была масса достоинств. Но их напрочь перечеркивали два недостатка. Стремление, несмотря ни на что, жить красиво. И огромная любвеобильность. 

Скромная зарплата электрогазосварщика жить красиво не позволяла. Поэтому Николай брал кредиты в банках, занимал деньги у коллег по работе, знакомых. Не особо задумываясь, а как и чем рассчитываться? Ну а любвеобильность... Про нее ходили легенды. Последней избранницей Костюковца стала дама моложе его на 17 лет. Для зазнобы снял квартиру в деревне Доросино. Жили в ней впятером: Николай, его дочь, сожительница, ее дочь и сын. Работал же один Николай. Молодой гражданской супруге требовались модная одежда, вкусная еда, оригинальные подарки. Николай старался удовлетворить все прихоти. Между тем выплаты по кредитам повисли дамокловым мечом. 

Чтобы не лопнул волосок, на котором этот меч держался, Костюковец брал новые кредиты, которыми пытался погасить задолженности. Но они уже превратились в снежный ком, летящий с горы. А тут еще один из банков–кредиторов, которому Николай перестал перечислять деньги, подал в суд. В ноябре 2011 года Костюковца обязали немедленно выплатить почти 7 миллионов рублей. Всего же его долг только банкам составлял около 17 миллионов. На горизонте замаячила опись имущества, включая любимый автомобиль. И тогда он вспомнил про бабулю Антолю, которая жила в 14 — если напрямик — километрах от Доросино.

Большой любитель детективов, он сделал все, чтобы убить, ограбить и не оставить улик. Но добытый денежный мизер сразил наповал. Рассчитавшись за квартиру, электроэнергию, погасив полтора миллиона долгов по процентам кредитов, он накупил на базаре в Солигорске продуктов и... запил. Впрочем, причиной тому, наверное, был не только ничтожный кровавый куш. Ведь убийца и жертва не просто носили одну фамилию — Костюковец. Антонина Павловна была... двоюродной тетей своего палача. Сразу после задержания Костюковец написал явку с повинной. А вынесенный недавно приговор Минского областного суда — 17 лет ИК усиленного режима с конфискацией имущества — обжаловать не стал.

— Эта страшная история, на мой взгляд, весьма поучительна. Она наглядно свидетельствует о том, к какой кошмарной трагедии может привести порочное стремление жить не по средствам. Сегодня можно много слышать о якобы грабительской кредитной политике банков. Однако никто ведь насильно не заставляет человека влезать в какую бы то ни было кабалу. Нынешние реалии требуют от гражданина огромной личной ответственности за любое предпринимаемое им действие и не оставляют ни единого шанса тому, кто исповедует принципы иждивенчества, от которого до преступления, как показывает следственная практика, да и жизнь вообще, — один шаг.

Скаредность Антонины Павловны в деревне, похоже, явно преувеличивали. За несколько лет до трагедии она подарила племяннице Ларисе все свои «постсоветские» сбережения — 7.000 долларов. Для покупки дома. Что касается последующих ее возможных накоплений... Дотошные сыщики выяснили: в прошлом году пенсия Антонины Павловны в среднем составила около 600.000 рублей в месяц. Все другие доходы за последние 2 года жизни — 1.406.025 рублей. Не зря говорят: людская молва способна муху сделать слоном, а каплю превратить в море. И, как видим, — спровоцировать негодяя на смертный грех.