Летний день клонился к полудню, когда я возвращался проселочной дорогой с долгой прогулки. Навстречу мне на небольшой скорости выехал автомобиль, марку которого я не мог рассмотреть. Я понял, что мы не разминемся, и отступил в высокую траву, росшую по обеим сторонам одной и другой колеи. Надо отметить, что трава в этих местах в нынешнем году росла, как на дрожжах. Вот и здесь она вымахала по пояс.
Джип приблизился и остановился. Вежливый водитель, видимо, сообразив, что доставил мне неудобство, поинтересовался — не нужна ли мне какая-нибудь помощь. Может, куда-то подвезти?
Я так же вежливо отказался и внимательно вгляделся в водителя. Невысокого роста, с животиком, по годам — пенсионер, но, судя по голосу, бодренький. Рядом с ним сидела миловидная женщина лет пятидесяти. На груди у нее висел дорогой фотоаппарат.
Водитель спросил, как им попасть к деревеньке, на краю которой стоит красивый дом с мезонином. Я этот дом знаю. Сам не раз любовался им. Он сильно выделяется среди простых хат в умирающей деревеньке. К тому же сам дом выкрашен в глубокий синий цвет, веранда — в желтый.
Кто подсказал путешественникам отыскать этот дом и с какой целью, я тогда не знал. Сказал им, что едут в правильном направлении, а на развилке надо будет повернуть налево.
Вежливый водитель махнул мне рукой, а его спутница симпатично улыбнулась, и я пошел своей дорогой дальше.
Разумеется, я поинтересовался — кому принадлежит этот красивый дом с мезонином, и узнал любопытную историю. Отставной офицер Вадим Францевич оставил в гарнизоне, где он служил, квартиру жене, с которой давно собирался расстаться, и уехал жить уединенно в красивую, но умирающую деревеньку. К такой жизни он готовился заранее. Собирал деньги, интересовался архитектурой на любительском уровне. На выкупленном участке жил пока в небольшом деревенском домике, который больше походил на баню. Зато рядом, под присмотром приглашенного дизайнера, довольно быстро строился новый, красивый дом с мезонином. Скоро Вадим Францевич в него и перебрался, а старую хатку разобрал на дрова.
Жил он действительно уединенно. Много читал, изредка выезжал на машине в райцентр за продуктами. Высадил много кустов смородины — своей любимой ягоды. Любопытные соседи замечали, что во двор хозяин выходил в красивом халате и обходил свои кусты, пробуя на вкус ягоды. По таким рассказам он напоминал мне чеховского чиновника в отставке из известного рассказа моего любимого писателя. Возможно, и сам Вадим Францевич пробовал себя на литературной ниве. Я хотел познакомиться с хозяином красивого дома и как-то отправился его навестить. Опоздал. На калитке и дверях висели замки, а соседи сказали, что уже давненько его не видели.
Прояснить ситуацию удалось только месяц спустя, когда я вновь встретился с вежливым водителем и его миловидной спутницей. Мужчина рыбачил неподалеку от моего мостика, а женщина читала книгу, свесив ноги с сиденья автомобиля. Мы узнали другу друга и разговорились о погоде, о рыбалке. Я спросил, удалось ли им отыскать тот красивый дом и зачем он им был нужен. Оказалось, что Борис Федорович — мой новый знакомый, и Вадим Францевич — сослуживцы. Поддерживают добрые отношения до сих пор. Полгода назад умерла бывшая жена Вадима Францевича и тяжелую травму получил его сын Любомир, талантливый рок-музыкант, живший в Германии. Отставному артиллеристу пришлось покинуть красивый дом в деревеньке и уехать к сыну. Теперь он сильно тоскует по своему сине-желтому дому и попросил приятеля выслать ему фотографию любимого строения. Жена Бориса Федоровича, увлекавшаяся фотографией, с удовольствием приняла участие в таких съемках. Вот тогда они и спрашивали у меня дорогу к деревеньке.
Такая вот несколько странная история. Вот я и думаю — почему мы нередко исполняем роли героев известных произведений? Ничего удивительного. Скорее всего потому, что выписаны эти образы из самой жизни. А если это так, то все сходится… Жизнь — театр, а мы все в нем актеры.
Впрочем, могут быть и другие версии таких суждений. Недавно я вновь проходил мимо красивого дома с мезонином. Все еще не теряю надежды встретиться и ближе познакомиться с его хозяином или, как его назвал недавно мой добрый знакомый, «помещиком» местного разлива.
