Полешуков особый норов

Гнездо аиста
Первое летописное упоминание о Петрикове относится к 1503 году, но селились люди в этих местах, вдоль полноводной Припяти, еще с конца IV века. До сих пор находят здесь немало черепков старинной керамики, обломков железных серпов и ножей, изящных скифских серег и подвесок,  варяжских фибул. А так как железо в старину не плавили, а варили, то  оно практически не ржавело. Говорят, даже в собственном  огороде запросто можно найти предметы многовековой давности. 
С высокого обрыва открывается вид на одноэтажные деревянные домики райцентра и величественную Припять, на которой так и застыл скованный льдом пароходик. А еще практически в каждом населенном пункте Петриковского района есть гнезда аистов. Зимой «буслов», конечно, не встретишь, но уже совсем скоро они вернутся в свои гнезда. И на Полесье испокон веков верили, что в дом, на крыше которого появилось гнездо аиста, обязательно придет счастье: и урожай будет богатым, и в семье  согласие, и детей сколько пожелается. А главное, все они непременно вырастут  здоровыми. Правда, в последнее время аисты на крышах домов селятся почему-то все реже, предпочитая для своих гнезд телеграфные столбы или высокие деревья. Может, другими стали и «составляющие» счастья у нынешних полешуков?  
Припять течет с запада на восток и только неподалеку от Днепра сворачивает на юг. Хотя реки обычно текут или на север, или на юг – к полюсам. А у Припяти даже в этом свой особый норов.
Характер свой в полной мере Припять показывает весной, когда начинает таять снег и начинается ледоход. До начала прошлого века все полешуки непременно делали лодки-долбленки (по-местному – «човен»): такое плавсредство длиной метров в шесть выдалбливалось из половины ствола самого толстого дерева, распиленного вдоль. Теперь же их все чаще сменяют моторные лодки.
Дед Талаш и другие
Старинное Петриковское кладбище приезжему расскажет побольше любого краеведческого музея, хотя это не та достопримечательность, поглядеть на которую приглашают приезжих, – место это явно не для праздного времяпрепровождения. Началось оно, говорят здесь, с могилы матери Богдана Хмельницкого, которая с Петриковщины была родом. Могила ее до наших дней не сохранилась. Во время подавления первой казачье-крестьянской войны, которую возглавил в конце XVI века Северин Наливайко, многие жители Петрикова целыми семьями уходили вместе с казаками в Запорожскую Сечь. Была среди них и молодая белорусская дивчина, семья которой вынуждена была бежать. Вернулась на родину она через много лет, когда ее сына Богдана поддержали полесские города – Мозырь, Туров и ее родной Петриков. Здесь же умерла и была похоронена. 
Вообще-то многие известные исторические личности петриковской земли опровергают устоявшееся мнение о белорусской покладистости и толерантности. Есть, например, на здешнем кладбище могила знаменитого, овеянного многими легендами на Беларуси человека – деда Талаша. Потомственный полешук Василий Талаш родился в деревне Белка, которая ныне стала микрорайоном разросшегося райцентра. Тихо-мирно дожил до семидесяти лет, вырастил пятерых детей. А когда перевалило дедушке Талашу за 70, грянула революция, а потом и Гражданская война. Мировые потрясения не миновали даже глухую полесскую деревню. В 76 лет дед Талаш ушел в партизаны, и отряд в 300 человек единогласно выбрал его – умудренного жизненным опытом и не утратившего ясности рассудка – своим командиром. Историю дедовой войны за свободу родной земли сначала с интервентами-белополяками, а потом и с немецко-фашистскими захватчиками ярко описал классик белорусской литературы Якуб Колас, и едва ли стоит повторять ее еще раз. Примечательно разве еще и то, что, когда началась Великая Отечественная война, Василий Талаш был уже почти столетним старцем. Но он снова взялся за оружие и ушел в партизаны. Пройдя обе войны и дожив до Победы, жизнелюбивый дед упокоился в родной земле лишь в 1946-м, в возрасте 102 лет. Сегодня его имя носят в Петрикове и окрестных населенных пунктах школы и улицы, а его дом, сохранившийся до наших дней, превращен в музей, куда и впрямь никогда не зарастает народная тропа. А прямые потомки знаменитого партизана живут сегодня  не только на Гомельщине и в других городах и весях Беларуси, но и в России,  Украине.
Посреди старого Петриковского кладбища нельзя пройти и мимо полуразрушенной деревянной церкви XVI века. Прежде стояла она неподалеку от деревни Бабуничи, и была там Огулицкая Пустынь: при церкви жили семеро монахов. Поэтому по  сей день место это в народе так и называют – Монастырка. Когда на полесские земли пришел католицизм и начались гонения на православие, рассказывает историк Галина Полетаева, церковь разобрали и перенесли на кладбище, где она и стоит с XVII века.
Еще одна достопримечательность кладбища – пять высоких, метра по четыре, накрытых портиками колонн. Они не образуют какой-либо завершенной системы, стоят хаотично, как попало, поэтому и об истории их возведения историки высказывают самые разные гипотезы. К примеру, бытует мнение, что после последнего раздела Речи Посполитой местная шляхта возвела эти колонны в память о Статуте: так похоронила она свою конституцию.
Танцуют все
Знаменитый долгожитель дед Талаш – не исключение из правил: ровесники и особенно ровесницы века и сегодня живут практически в каждом населенном пункте Петриковщины. Таков, наверное, здесь климат и живительная природа. Да и время в краю долгожителей тоже, кажется, течет иначе, чем в больших городах. О событиях полувековой давности, например, здесь говорят как о чем-то вчерашнем – о том, какими были паводки до осушения полесских болот, или о том, как сносили в Петрикове собор Воскресения Господня в конце 50-х. Еще живы даже те, кто в юности бегал в собор… на танцы. Здание храма тогда было переоборудовано под клуб, здесь крутили кино и была танцплощадка. А когда в 50-х построили дом культуры, собор решено было взорвать, чтобы расчистить место для строительства школы-интерната. После первого взрыва собор даже не треснул. Тогда был заложен еще более мощный заряд.
– До сих пор стоит перед глазами то, как  церковь буквально рассыпается в прах, а купол медленно оседает на руины, – вспоминают старожилы.
В деревнях Петриковского района и сегодня на праздники танцуют давно забытые повсюду на Беларуси танцы: краковяк, подиспан, нареченьку. Причем каждая деревня славится исполнителями именно «своего» танца. Например, мастера краковяка живут в Бабуничах. Да и народные ремесла здесь возрождать и охранять тоже не надо: они и сейчас на Петриковщине – органичная часть жизни.
Жители района верят в добрые перспективы своего края. Не зря же символом белорусского Полесья считается аист.