Минули те благословенные и милые времена, когда в деревнях хаты не замыкали. Просто подпирали дверь палочкой. Делалось это для того, чтобы все видели — хозяин отлучился по делам. Куда? Не важно. В ту, кстати, и не столь далекую пору можно было оставить во дворе инструменты: топор, рубанок, пилу. Имея полную уверенность, что, уйдя утром, вечером все найдешь на том же месте. Нынче все не так.
Воруют всё. Даже, казалось бы, мелочовку, на которую и не думал, что, в принципе, можно позариться. У меня стянули велосипед. Не какой–то шибко навороченный байк c титановой рамой и широкими колесами, кучей передач. Такой, на котором и по столице рассекать не стыдно. Украли обыкновенный старенький «Аист» с синей складной рамой и погнутыми щитками. Я еще на нем дочку в детстве ездить учил. Добротный, конечно, еще вполне рабочий велик, но разве в деревнях им кого–то удивишь? Во дворе подобный транспорт едва ли не у каждого.
У кого–то стащили ведро. Сам в кабинете у следователя видел такую картину. Шесть пластмассовых ведер стоят в рядок: абсолютно разные, цветные. Владельца одного из них как раз ждут на «опознание». Должен прийти и найти свое, родное... В другом углу, немного развернув меха, поблескивая перламутровыми боками и черно–белыми кнопками, красуется старый симпатичный баян. Ремни от времени ссохлись. К одному привязана ниткой бумажная бирка. Оказывается, и он фигурант уголовного дела.
И сюжет удивительный. Пенсионерка, жительница деревни, уехала зимовать к детям, а вернувшись, обнаружила: замок на двери дома сорван. Сразу же вызвала милицию. Затем, тщательно осмотревшись, обойдя дом, выяснила: ровным счетом ничего не пропало, все на прежних местах. Так бы и закончилась эта история, но через пару недель к ней пришел местный пятнадцатилетний подросток и притащил старый баян. Ее. Попросил прощения, признался, что это он к ней в дом забрался.
Мотив я предположил тут же. Парнишка тянулся к музыке, но своего инструмента не имел, вот и пришлось воровать у старой соседки. Но следователь меня разочаровал, заметив, что похититель баяна к музыке глух, играть не умеет, а вот дело пришлось завести. Согласитесь, хороший сюжет для небольшого рассказа...
И таких дел — о мелочовке — здесь пруд пруди. Гораздо больше, чем историй резонансных. Таких, о которых потом все газеты напишут и которые по телевизору не раз покажут. Посуда, одежда, детский эмалированный горшок, чайник, три литра бензина, пакетики чая, белье, решетка на газовую плиту — вот она, районная милицейская рутина и будни. Местные Пинкертоны — вроде и суровые мужики, которые всех подозрительных в своем районе, как местных, так и приезжих, знают лично. Даже помнят, кто и по каким статьям был осужден. Но на лихих киношных ментов они не шибко похожи, хотя и при оружии. Обыкновенные парни, со своими проблемами. Женам звонят, детям, а при этом работу нудную делают. С кем надо встречаются, протоколы пишут, улики собирают, очевидцев опрашивают, пообедать не успевают...
И глядя на то, как работает районная милиция, следователь и эксперт–шутник, я еще в первую встречу понял: большинство дел рано или поздно, но будет раскрыто. Так что и этим летом буду я кататься на своем старом «Аисте» с синей рамой и неработающим звонком.
Это к лучшему. Спокойно у нас в целом, не так, как на НТВ. Да и разбитых фонарей не столько. Мужики в форме дело знают, заслуженным авторитетом у жителей пользуются. Только вот проблема: читая заключения дактилоскопической и трасологической экспертизы, я был сильно удивлен суммами, которые за все эти мероприятия по поиску пропавших хозяйственных мелочей приходится платить. Суммы шестизначные. За такие деньги можно все эти ведра, велосипеды, баяны и много чего еще купить. Совершенно нового. Оказывается, раскрывать преступления, даже мелкие, очень дорого.
ladzimir@tut.by
Фото www.zewsweb.com
Фото www.zewsweb.com
Советская Белоруссия № 78 (24960). Среда, 27 апреля 2016
