Когда этот невысокого роста мужчина едет с работы в минском троллейбусе, то его можно принять за слесаря-наладчика с тракторного завода: простое лицо, рабочие руки со следами машинной смазки. Так оно в общем и есть: в академическом Институте физики наш герой имеет дело с механизмами. И лишь немногие знают, что подполковник запаса Николай Васильевич СМЕРДОВ 15 лет служил на Байконуре инженером-испытателем космических аппаратов. Если сказать, что гость нашей редакции "закручивал последний болт" космических кораблей "Союз", станций "Салют" и "Мир", то это прозвучит далеко не фигурально.Военную службу молодой офицер Н.Смердов начинал в 1961 году на базе Ветрино в Белоруссии - занимался обслуживанием ракет средней дальности. Затем окончил академию имени А.Ф.Можайского и получил назначение на космодром, где работал до 1987 года. Послушаем его рассказ.
- На Байконуре я впервые оказался в 1971 году. Наша группа проходила войсковую стажировку на 31-й стартовой площадке. Как раз в то время там снимали фильм "Укрощение огня". Проходил я практику в расчете пневмовакуумных испытаний у капитана Германа Петровича Тетерина. Он сейчас, как и я, живет в Минске. Интересный человек, даже режиссера фильма привлекла его импозантная внешность, и он принимал участие в съемках.
Кадры полигона комплектовались из офицеров различных родов войск, все испытатели были специалистами высокого класса. Генеральный конструктор С.П.Королев позаботился о том, чтобы офицеры могли продолжать свое образование, не уезжая с полигона. С этой целью в городе Ленинске был открыт филиал Московского авиационного института - сначала вечернее отделение, а потом и дневное.
Когда в 1972 году я прибыл служить на Байконур после окончания академии, там еще было много специалистов старой школы, и мне повезло в том, что я успел перенять их опыт. Некоторые из них сегодня живут в Беларуси. Все они занимали разные должности, но профессия была одна - инженер-испытатель. Это специалисты по системе ориентации Аллеярник и А.Лебедев, телеметристы В.Шараев, Н.Игнатенко, телевизионщик И.Дисман, монтажники С.Ловчев, Г.Тетерин, комплексник А.Трухан. С Анатолием Сидоровичем Труханом я служил в одном отделе. Начинал испытательную работу контролером пульта космонавта на "Союзах", затем работал руководителем испытаний в смене на "Союзах" и "Салютах".
Человека, впервые попадающего на полигон Байконур, поражают размеры монтажных залов, стартовых сооружений. Потом все становится обыденным и как-то перестаешь обращать внимание. Но спустя годы, вспоминая пережитое, с гордостью думаешь: а ведь мы делали историю своей страны!
Не буду повторять известное, а расскажу про некоторые любопытные эпизоды подготовки и запуска системы "Союз" - "Салют" и станции "Мир".
Космические аппараты (КА) имеют заводские номера и те номера, которыми они потом обозначаются через прессу. Например, машина N 63 позже стала известна как корабль "Союз-15". Буду упоминать заводские номера и остановлюсь на подготовке к полету 64-й машины модели "Союз".
Первые "Союзы" привозили на полигон грузовым самолетом - разделенные по отсекам. Весь аппарат состоял из трех отсеков: приборный отсек (ПО), спускаемый аппарат (СА) и бытовой отсек (БО). Перед сборкой в парашютные контейнеры СА укладывались парашюты. Контейнеры для основного (ОСП) и запасного (ЗСП) парашютов закрываются крышками на пироболтах - крепежных устройствах, которые размыкаются микровзрывом. Парашют в чехле забивается в контейнер при помощи "инструкции" - обычной кувалды. Затем отсеки стыкуются между собой - тоже пироболтами, и собранный корабль устанавливается в стапель, где проходят испытания "Союза".
На подготовку к пуску требовалось, согласно технологическому графику, 580 часов. Обычно уходило больше времени, и занимало все это около трех месяцев. Для сравнения скажу, что для подготовки ракеты-носителя к пуску требуется всего 40 часов.
Боевой расчет, который занимался подготовкой, был смешанный - военные и гражданские. Все операции, проводимые на борту, описывались в бортовом журнале с указанием даты, времени и с тремя подписями - оператора, непосредственно работающего за пультом, и двух контролеров: военного и от промышленности. Таким образом, осуществлялся тройной контроль.
Мы начали подготовку 64-й машины после неудачного полета "Союза-15", который в 1974 году не смог состыковаться со станцией "Алмаз". Прошли электрические испытания, но перед заключительными операциями приходит указание от главного конструктора о замене парашютной системы. Оказывается, в это время разрабатывалась новая парашютная система для "Союзов" и проводились пробные броски с самолета. После серии бросков новую систему допустили к полету, однако броски все еще продолжались.
Ну что же! Заводские монтажники разбирают "Союз" по отсекам, вытаскивают старые парашюты, забивают "инструкцией" новые, опять собирают "Союз" и ставят в стапель. Но так как при разборке машины были разорваны электрические связи между отсеками, нам пришлось повторять электрические испытания, а это снова около 20 дней. Когда мы уже заканчивали повторные испытания, пришло указание: убрать новую парашютную систему, поставить старую. Видимо, на каком-то броске парашют не открылся, и потому решили не рисковать.
Опять за дело взялись заводчане. Разобрали "Союз" по отсекам, заменили парашюты, собрали машину и передали нам. А нам надо заново проводить электрические испытания. Одним словом, пока мы на земле меняли парашюты, "беспризорная" станция "Алмаз" (в открытой печати - "Салют-3") вышла из строя на орбите из-за отказа системы терморегулирования, и посылать 64-ю машину было некуда. Впоследствии этот объект использовали под именем "Союз-20" в длительном беспилотном полете со станцией "Салют-4".
В это же время шла подготовка очередной орбитальной станции ј124. В декабре 1974 года под названием "Салют-4" она была выведена на орбиту. Первый экипаж в составе А.Губарева и Г.Гречко отработал на ней 30 суток. Второй экипаж - В.Лазарев и О.Макаров (дублеры П.Климук и В.Севастьянов) - должен был лететь к станции на 39-й машине. Этот старт я запомнил на всю жизнь.
Помню, с утра я предпринял неудачную попытку подписать у руководителя программы "Союз" - "Салют" Ю.Семенова "Перечень замечаний по 39-й машине", но он отказался, сказав: "После старта подпишу не глядя". После этого я переоделся в спецодежду, поднялся на лифте башни обслуживания на верхнюю площадку и занял место в космическом аппарате для предстартовой подготовки. По командам оператора центрального пульта, который находится в бункере, провел предстартовые операции на пульте космонавта. После этого началась заправка, все номера расчета покинули башню обслуживания, я остался один. Так стали делать, после того как на полигоне в Плесецке во время заправки взорвалась ракета, и все люди, которые находились на башне, погибли. В их числе был и мой однокашник по академии, золотой медалист Гена Безуглов. Окончилась заправка, послышались голоса снаружи, боевой расчет прибыл для дальнейшей работы, как-то веселее стало. Прибыл экипаж - В.Лазарев и О.Макаров - в сопровождении заводских монтажников. Усадили их в кресла, закрыли люки. Затем расчет пневмоиспытаний проверил герметичность люков. После этого на лифте вниз и - в бункер.
В бункере имеются две пультовые: одна - для ракеты-носителя, вторая - где установлен центральный пульт подготовки космического аппарата. В пультовой два монитора: один показывает стартовую позицию, второй - космонавтов внутри корабля.
Прошли заключительные операции, отошла кабель-мачта, и ракета ушла со старта. В пультовой людей набилось много, кто сидел, кто стоял, все смотрели на экраны и потихоньку переговаривались. Когда корабль проходил плотные слои атмосферы, по лицам космонавтов были заметны вибрация и перегрузки, но они чувствовали себя хорошо. Вот, наконец, сбросился обтекатель, в кабину через иллюминатор попал свет. Космонавт Макаров поднял руку (а на руке, около кисти, крепится зеркало) и посмотрел через него в иллюминатор. С Земли спросили: "Что ты делаешь?" Он ответил: "Посмотрел на Землю, голубая, вся в белом".
Но в это время взвыла сирена и пропало изображение со второго телевизора. В бункере повисла мертвая тишина. Через несколько секунд по громкоговорящей связи прошла команда: "Шестнадцатый, поднимай поисковую группу!" И тут как прорвало, все зашумели, начали высказывать разные предположения. А Борис Зеленщиков, заместитель технического руководителя от конструкторского бюро, потребовал схему системы аварийного спасения.
Я мысленно прокручивал в голове, все ли я правильно сделал, - ведь я последний уходил с корабля, но никаких нарушений за собой не находил. Из бункера все выбежали наверх. Начальство село в машины и укатило "на техничку" - в технический комплекс. Подъехал автобус с людьми из эвакуации. Все свободные от стартовой работы на время пуска обычно уезжают в степь и оттуда наблюдают пуск. Они еще ничего не знали. Мы их быстро ввели в курс дела и вместе уехали "на техничку". Там все бродили как потерянные, в полном неведении. И тут пронесся слух, что корабль засекли над Алтаем, падает в горы, а высота гор полтора километра - пурга, ночь. Наконец узнали, что с космонавтами: приземлились в горах, парашют зацепился за дерево, и это их спасло, а то могли бы упасть в какую-нибудь расщелину. Я перед стартом давал интервью корреспонденту Всесоюзного радио Владимиру Папарину и думал, что оно пропало. Но нет. Через полтора месяца П.Климук с В.Севастьяновым на 40-й машине "Союз-18" улетели на станцию "Салют-4" в длительную экспедицию. При сообщении по радио об этом пуске передавалось и интервью со мной.
Причина аварии оказалась такова. Третья ступень ракеты соединяется со второй через решетчатую ферму шестью пироболтами. Электрический "минус" всегда "сидит" на контактах, как во всех технических устройствах, а "плюс" подается по команде. Так вот, эти пироболты объединены в две группы по три штуки. Логика подсказывает, что надо объединять через один. А они были объединены подряд, то есть три с одной стороны, три - с другой.
15 лет ракеты летали с таким сочетанием и ничего не случалось, а тут из-за наводок в системе управления "вылез" откуда-то "блуждающий плюс" и попал на первую группу пироболтов. Они сработали, разорвалась связь между ступенями с одной стороны. Под воздействием внешних сил ракету стало переламывать. Продольная третьей ступени отклонилась от траектории полета. Это уловили чувствительные элементы системы спасения, и она выдала команду на отделение объекта.
Корабль отделился от носителя, разделился на составные части, и спускаемый аппарат по баллистической кривой, как снаряд, выпущенный из пушки, пошел на снижение. Космонавт Макаров "за нецензурное поведение в радиоэфире" был позже отстранен на некоторое время от полетов. Правда, при спуске были большие перегрузки, отчего экипаж на некоторое время потерял сознание. Пришли в себя космонавты уже под парашютами.
...Вспоминаю, как в апреле 1985 года на Байконур была привезена станция "Мир". Ее подготовка на технической позиции началась 5 мая и шла в круглосуточном режиме, без выходных дней, вплоть до самого пуска - 20 февраля 1986 года.
На первом этапе подготовки работал завод, доделывали то, что не успели сделать на предприятии. Устанавливали бортовую аппаратуру, прокладывали кабельные жгуты. После окончания монтажных работ начались электрические испытания. Подполковник Александр Николаевич Фоменко (живет сейчас в Киеве) и я работали руководителями испытаний в смене. Заступали на сутки, через день. Схема такая: приезжаю мотовозом на площадку, встречаюсь с Фоменко, он вводит меня в курс дела. В 9.00 строится боевой расчет около рабочего места и ставится задача на предстоящие сутки. Моя задача - обеспечить выполнение плана работ. Вопросы предстоит решать самые разные, вплоть до проведения экскурсий по объекту. Как-то однажды приехал Бакланов (в то время министр общего машиностроения, впоследствии член Политбюро и участник ГКЧП) со свитой, пришлось и с ним выполнять роль экскурсовода. Одним словом, все 24 часа приходилось быть на ногах. Утром сдаю смену Фоменко, завтрак, сон, и на следующий день - опять на сутки.
Далеко не все шло гладко. В процессе испытаний возникало много замечаний, которые устранялись по ходу дела. Бывали и крупные неприятности. Например, однажды чуть не вывели из строя остронаправленную антенну (ОНА). Надо было провести проверку радиосистемы с открытой антенной. А она вместе со штангой весит ни много ни мало - 300 кг, поэтому в закрытом состоянии "зачековывается" и "обезвешивается". Это осуществляется следующим образом. К узлу крепления антенны к станции цепляется трос, к нему через блоки подвешивается груз, компенсирующий воздействие силы тяжести. Все силовые элементы на космических объектах выполнены из расчета работы в невесомости. Если бы конструкция космического аппарата рассчитывалась с учетом силы тяжести на земной поверхности, то и вес был бы в несколько раз больше. А перед этим проводилась юстировка станции, и ее заднюю часть, где установлена ОНА, пришлось приподнять. При этом обезвешивающий груз лег на пол. Этого вовремя не заметили.
Перед открытием антенны штанга ее расчековывается. Когда сняли чеку (металлический стержень), штанга под воздействием силы тяжести осела вниз, произошла деформация узла крепления антенны. Естественно, все дальнейшие работы прекратили. Вызвали конструкторов, они провели замеры деформации, провели расчеты, нарисовали схемы. Собралось техническое руководство во главе с заместителем генерального конструктора и утвердило техническое задание на проведение работ по устранению замечаний. Все это происходило ночью, а утром провели работы. Подогнали мостовой кран, зацепили трос за узел крепления антенны, с ювелирной точностью его натянули, зачековали штангу и обезвесили ее. А в бортовом журнале сделали запись, что ОНА допускается к работе в составе станции - все равно менять ее было не на что. И подобных случаев за время подготовки было много.
Станция "Мир" работала на орбите 15 лет. Это - 3 плановых срока. С уходом ее с орбиты России как космической державе будет непросто. А ведь в перспективе на основе опыта сборки станции "Мир" планировалось собирать на орбите большие платформы весом в сотни тонн. На них можно было бы разместить вредные производства, как, например, фармацевтических препаратов или искусственных кристаллов для оптических систем и т. п. Также планировалось создавать на орбите огромные поля солнечных батарей для производства электроэнергии и транспортировки ее на Землю. Но, увы, всем этим планам не суждено было осуществиться и вряд ли они осуществятся в ближайшие десятилетия.
