Когда чуть более двух лет назад наши восточные соседи ввели продовольственное эмбарго в отношении импортных пармезанов и хамонов, переработчики потирали в предвкушении руки. Ожидалось, что мясники и молочники – а это золотая жила в плане экспорта – завалят Россию «прысмакамі» и хорошо пополнят бюджет. К сожалению, перспективные на тот момент планы не оправдались. В мире начала дешеветь нефть, за ней рухнул российский рубль. А вместе с ним и надежды наших аграриев сорвать большой куш.
Что принесли производителям российские санкции? С одной стороны, по оценке российских аналитиков, для нас освободилось 20% прилавков. Поначалу предприятия активно воспользовались шансом. Правда, тогда объем молочных рек, которые потекли на российские торговые полки, вызвал раздражение у наших партнеров по ЕАЭС. По этому поводу российское «Союзмолоко» даже направляло официальные обращения в ЕЭК и правительства Беларуси и Казахстана «принять срочные меры по стабилизации ситуации на молочном рынке стран Таможенного союза». С другой стороны, ценовая конъюнктура сложилась не в пользу производителей. Когда год назад мы подводили первые итоги, выяснилось: за 12 месяцев действия санкций одни только молочники увеличили отгрузки в Россию на миллион тонн! Такую оценку давал начальник управления внешнеэкономической деятельности Министерства сельского хозяйства и продовольствия Алексей Богданов. При этом производители всей мясо-молочной отрасли недополучили практически миллиард долларов из-за валютных колебаний. В итоге сложился такой неприятный момент: плюс на плюс стал давать минус. Впрочем, это сегодня самый проблемный вопрос всей внешней торговли: если в физических объемах продажи растут, то в стоимостном выражении экспорт по-прежнему недобирает.
Тем не менее перспективы заработать на продовольствии в Правительстве оценивают оптимистично. Совсем недавно заместитель Премьер-министра Михаил Русый уточнял: «Мы думаем, что экспортный потенциал в текущем году прирастет на 17—18%. По итогам года мы должны иметь 5 миллиардов долларов». Правда, стоит напомнить о том, что за время действия продовольственного эмбарго Россия вводила временные ограничения и запреты на поставку продовольствия из нашей страны десятки раз, под санкции попадали крупнейшие производители, которым зачастую буквально приходилось разворачивать фуры. Все это не может не сказаться и на объемах поставок, которые, к слову, стали снижаться.
Впрочем, снижение пока нельзя назвать критическим: доля России в экспортных поставках по-прежнему превышает 90%. Более того, по оценке эксперта молочного рынка Марины Петровой (Москва), по некоторым позициям – творогу, сухому молоку, сухим сливкам – мы являемся монополистами: объем белорусской продукции на рынке оценивается в 99%. При этом в последние годы стали расти и цены на сыры, масло, сухое молоко. Кстати, в конце августа наше сельскохозяйственное ведомство подняло минимальные экспортные цены на масло и сухое цельное молоко. По состоянию на конец лета средняя цена тонны сливочного масла 82,5-процентной жирности для России должна была составлять 3900 долларов, в то время как стоимость продукта на аукционе Global Dairy Trade на тот момент держалась на уровне 3274 долларов. А тонна белорусского сухого цельного молока почти на 500 долларов превышала цену новозеландского аналога. Таким образом, видимо, было решено поддержать наших производителей рублем. Россияне, правда, разницу ощутили. По оценке Марины Петровой, российский рынок сейчас очень чувствителен к любым повышениям цен, и этот момент стоит учитывать нашим компаниям, если мы не хотим потерять соседские полки.
А потерять их, признаются многие производители, не хочется. Какие бы недопонимания ни возникали периодически между игроками двух стран, но Россия на всем мировом рынке остается единственным партнером, который платит самую высокую цену по сравнению с другими потенциальными покупателями. И мы эту цену, простите за тавтологию, очень ценим.
konoga@sb.by
