Если бы не пандемия и Регина не была в маске, то, скорее всего, я сразу бы узнал ее. Женщина виновато приподняла маску… Теперь узнал, конечно. Я выходил из большого магазина, она шла туда. Мы вежливо поинтересовались здоровьем друг друга, спросили о семье и как-то сухо и быстро расстались. Это неправильно. Вокруг — мегаполис, и мы вряд ли когда-нибудь еще встретимся, а значит, не будет возможности исправить ошибку.
Где-то довелось прочитать, что за всю жизнь каждый из нас пересекается так или иначе с пятьюдесятью тысячами человек. Полагаю, что цифра эта весьма приблизительная. Тем не менее, порой думаю, что если встречаемся с кем-то после того, как с последней встречи минуло много лет, то в самом этом, пусть даже маленьком, событии есть какой-то символизм, то есть, неожиданный и малообъяснимый для нас смысл. И потому не стоит торопиться расстаться вновь. По-любому мне полагалось пригласить Регину в кафешку, которых вокруг множество, на чашку чая, чтобы вспомнить хотя бы ту историю…
Шли горячие 1990-е. В коллективе, которым я тогда руководил, на голосование был поставлен серьезный вопрос. Мне удалось провести решение, которое было необходимым, с перевесом в один голос. Это был голос простого оператора, которым работала в коллективе Регина. Все и дальше пошло правильно.
Летели годы. Я поднимался вверх по карьерной лестнице, а Регина продолжала работать на своем скромном месте. Оттуда она и ушла на пенсию. И вот эта встреча… Так я упустил еще один шанс поблагодарить эту женщину.
Мы многое откладываем на потом, а затем жалеем о том, что не можем уже совершить ранее задуманное. Моим соседом в Бобруйске, где еще до недавнего времени находился родительский дом, был по-своему загадочный и удивительный человек. Мой тезка, бывший летчик, подполковник в отставке. Я знал его родителей, а когда они умерли, он вернулся домой, оставив службу и уже бывшую жену в гарнизоне. Анатолий был ненамного старше меня, и мы разговаривали на «ты». Правда, общались мы редко, потому что я уже жил в столице и все реже навещал родной город. И все же кое-что знал о нем. Говорили, например, о странностях мужчины. Помните, у Лермонтова Печорин вздрагивал от удара ставен, хотя смело ходил один на охоту на кабана. Так и Анатолий — единственный в округе закрывал на ночь в своем доме ставни, хотя все знали, что он — боевой летчик. Это было видно и по наградам на его офицерском кителе, когда мужчина надевал его по праздникам.
Для себя лично я и прозвал его Печориным. Он вызывал у меня журналистский интерес. Соседи рассказывали, что у Анатолия золотые руки. Не было вещи, которую он не смог бы починить. В этом я убедился сам, когда однажды забарахлили мои часы. Через час сосед вернул их целехонькими и в знак особого расположения подарил — у меня как раз был день рождения — браслет к этим часам, который он сам изготовил из каких-то подручных материалов. Браслет тот я не носил, но долго хранил как память, и только переезжая на новую квартиру, увы, его потерял.
Загадкой для нас оставалось и то, почему Анатолий в свои за пятьдесят, когда после развода с женой минуло почти двенадцать лет, так больше и не женился. Что произошло в его семейной жизни и почему сторонился новых знакомств с женщинами?
Он был невысокого роста, легкого телосложения и мало на первый взгляд походил на боевого летчика. Но он им был, и даже, судя по наградам, воевал где-то за границей. Что касается его боязни ночевать при открытых ставнях, то объяснение я для себя нашел. Возможно, что-то маловероятное произошло с Анатолием во время полета. Кто знает, может, это даже была встреча с неопознанным летающим объектом, о чем нередко рассказывают пилоты.
Несколько лет назад я ехал в Бобруйск и надеялся наконец основательно пообщаться с местным Левшой. Но опоздал. Опять же и умер Анатолий как-то странно. Многие знали, что у него больное сердце. В военном госпитале ему предлагали сделать операцию, но бывший летчик отказался. Почему? В госпитале мне сказали, что операция эта была не самой сложной и вполне можно было рассчитывать на выздоровление.
Мне подсказали, как найти могилу моего Печорина. Обычный холмик, деревянный крест и промокшие старые венки. Через год можно будет поставить памятник. Вот только найдется ли тот, кто это сделает? Вопрос.
Вот и думаю о том, что не успел хорошенько пообщаться с совсем непростым тезкой и разгадать его тайну. Не решился своевременно пригласить Регину на чай и узнать о ее нынешнем житье-бытье. Может, мог бы чем-нибудь помочь. Сколько еще набегает у нас таких «не успел», «не решился»… Нельзя объять необъятное, остановить каждого из тех пятидесяти тысяч, которые проходят перед нашими глазами, но можно остановить и задержать в своей руке хоть на короткое время руку того, с кем по воле Всевышнего мы пересеклись на какое-то время. Беднее мы от этого не станем. Скорее — наоборот. Кто знает, может, эта встреча и наша улыбка кому-то продлит и его дни. По такой логике — наши тоже.
