22 апреля 1986 года у Гали Самусевой появилась девочка. 24–го мамой стала Люба Подожецкая. 25–го — с мальчиком вас, Нина Дейчик! 27–го — у Гали Артюшенко дочка... 26–го, специально оговорюсь, — никого. Есть ли в этом какой–то высший смысл, знамение, не знаю, да и не мне судить. Но то, что это было, факт медицинский. Подтвержденный Галиной Феликсовной Ермаленок — легендой Наровли, ее ангелом–хранителем и добрым духом. Врач по педиатрии и родовспоможению, отработавшая здесь многие десятилетия, она добрую треть города (а тех, кому сегодня за тридцать, и вовсе всех) знает в буквальном смысле с пеленок: каждого держала на руках, каждого лечила, отправляла в дома отдыха и санатории. В 1986–м, когда все случилось, она была главным педиатром района. И это к ней еще 5 лет назад я обратился с просьбой помочь найти детей, родившихся в Наровле в 1986 — 1987 годах.
Лучшего класса у Елены Николаевны ПИНЧУК не было.
Фото Александра ТОЛОЧКО.
— В самые тяжелые чернобыльские, начиная с апреля 86–го, годы мы не потеряли ни одного ребенка. Ни одного! Хотя вы представить себе не можете, в каком жутком стрессе находились, что пережили и передумали наши мамочки, — с гордостью говорила мне тогда Феликсовна, передавая заветный список.
«Тогда, весной 86–го, никто ничего толком не знал. Помню только, что мама, а она работала в санитарной службе, пришла и сказала, чтобы мы не выходили из квартиры, не открывали окна. А 8–го, кажется, мая женщин с детьми стали вывозить. И вот эту последнюю ночь перед отъездом я никогда не забуду. По всей Наровле во всех окнах горел свет... Как в новогоднюю ночь».
Это еще одна моя собеседница, жительница Наровли Оксана Сталиевна Лебедь. Но это сейчас она Сталиевна (редким своим отчеством обязана деду–пограничнику, который сына своего назвал Сталием), а тогда была просто 22–летняя Оксана с месячным Женькой на руках. Познакомились мы с ней 5 лет назад. Я сидел в их уютной квартире. Оксана Сталиевна, сын Женя, его жена Оля и их пятилетний сынишка Саша. Оля — тоже «атомный ребенок»: родилась 22 января 1987 года. Семья жила в деревне Тешков, которой сегодня нет на карте, была эвакуирована, вернулась в Грушевку, потом оказалась в Наровле. Оля работала делопроизводителем в суде, заочно получала юридическую специальность, Женя водил грузовик на «Красном мозырянине». Чего ребята никогда не планировали, так это смены местожительства. Здесь их устраивало буквально все.
У Оксаны Сталиевны мнение аналогичное. Только у нее в памяти и другая Наровля. Безлюдная, с заросшим бурьяном частным сектором, с пустым садиком, который сегодня опять полон детских голосов.
— Мы уехали из Наровли в 90–м, никто ведь не знал тогда, быть нашему городу или не быть. Получили жилье в Верхнедвинске. Все, кажется, хорошо, моя малая родина Полоцк рядом, но... Не наше все, не наровлянское. Стал болеть Женька — врачи сказали, что ему не подходит климат. На нет извелся муж Леонид. Вот представьте, больше двух лет мы почти каждые выходные ездили в Наровлю. Проезжаем Мозырь, поворот, второй, вот уже Наровля скоро, а у моего Лени слезы на глазах, машину вести не может. Вернулись мы, — рассказывала мне тогда Оксана Сталиевна.
Да не всем суждено в одну реку войти дважды. Муж Леонид Васильевич, крепкий полешук 47 лет от роду, которому еще жить и жить, умер. У Оксаны Сталиевны остались Женя, Оля, Саша и внучек от старшей трагически погибшей дочери. И воспоминания о той такой, как теперь кажется, счастливой жизни. Что были их проблемы, большие и малые, в сравнении с радиоактивным облаком, в тени которого они оказались?
...Накануне недавнего 8 Марта я снова звоню в квартиру Лебедей. Прохожу в знакомую, совсем не изменившуюся комнату, здороваюсь с мамой и сыном:
— А где Оля с Сашей?
По вмиг установившемуся неловкому молчанию понимаю: что–то за эти годы случилось. Нет, говорят мне, все нормально. Оля окончила учебу, работает сейчас в милиции, Женя на третьем курсе БГУ заочно учится, Саше 10 лет, учится хорошо. Только вот не живут они больше вместе, Оля и Женя. Развелись. Впрочем, Оксана Сталиевна особо подчеркивает, что общаются, а сама она к невестке бывшей относится ничуть не хуже, чем раньше. Дай Бог...
Снимок на память. В центре – Галина Феликсовна Ермаленок.
Фото Александра ТОЛОЧКО.
Фото Александра ТОЛОЧКО.
— Давайте–ка, граждане, паспорта к осмотру, — наученный этим опытом, заявляю, ступив на порог одного из домов на тихой улочке райцентра, и едва уворачиваюсь от опрометью несущегося кота и догоняющей его девчушки.
Карина? Которая 5 лет назад запомнилась мне маленьким сопящим комочком на руках у мамы, сейчас превратилась в такой вот тайфун? Ласковый тайфун, с разбегу запрыгнувший к папе на колени и крепко–крепко прижавшийся к его щеке. Братик Кирилл, ему уже 9, смотрит на это с некоторым неодобрением: что за баловство такое?.. Нет, любовь в доме Игоря и Оксаны Бараш царит по–прежнему.
Игоря мама Валентина Васильевна родила в 17. Ситуация вполне житейская, если не считать того, что история любви студентки мозырского техникума и ее избранника разворачивалась в мрачных постчернобыльских декорациях. И хотела бы забыть Валентина, да не сможет, какой старой, как она говорит, была в те годы Наровля. Потому что все женщины и дети уехали, остались мужики и ликвидаторы, которые дезактивировали дома и улицы... Жутко и страшно, а тут еще любимый слабаком оказался, пришлось Валентине сына одной с маминой и папиной помощью растить.
Игорь и Оксана, впрочем, как и Валентина Васильевна, из Наровли — ни ногой. А зачем, спрашивал тогда Игорь, если есть дом, на покупку которого они получили кредит на 40 лет под 3% годовых? Есть высшее образование и хорошая работа с хорошей зарплатой в Полесском заповеднике. Училась заочно и работала в гимназии Оксана... Перемен в жизни ребят за эти годы немного. Окончила учебу Оксана. По–прежнему работает в гимназии. Игорь — в заповеднике. Он радиометрист и лучше других знает, что жизнь здесь не представляет опасности, если самому ее не искать. На их подворье, кстати, фон радиационный в норме, так что декораторские и оформительские изыски Оксаны, а здесь она большая мастерица, очень кстати.
— Оксана, — спрашиваю, — отец не передумал?
Молодежь смеется. Дело в том, что Оксана из Заширья, что в Ельском районе. Это жемчужина Полесья, удивительной красоты поселок, построенный еще в прошлом веке на мелиорированных землях. И когда Оксана переехала к мужу и заявила потом, что Наровля красивее Заширья, отец вознегодовал со страшной силой. Но потом, посмотрев Наровлю во все поры года, признал, что дочь все–таки права.
Звонок в дверь, на пороге еще один мой знакомец тех времен — Денис Ядченко. Он 1986 года рождения, одноклассник Игоря и крестный отец Кирилки. Возглавляет пожарно–химическую службу Наровлянского отделения заповедника. Если учесть, что у него высшее юридическое и вот–вот на руках будет диплом магистра, это вряд ли предел. Но, категоричен Денис, главное, чтобы работа была в Наровле. Без этого города, куда его, маленького совсем, родители привезли из выселенного Смолегова, он жизни не мыслит. Здесь он себя нашел и здесь себя делает.
Семья Бараш. Денис Ядченко, Оксана, Игорь, Кирилл и Карина Бараш.
Фото Михаила КУЧКО.
Фото Михаила КУЧКО.
Цитата учительницы гимназии № 1 Елены Николаевны Пинчук, классной руководительницы Оли Лебедь, Дениса Ядченко, Игоря Бараша и еще восемнадцати мальчишек и девчонок 1986 — 87 годов рождения:
— Таких детей у меня не было ни до, ни после этого выпуска 2004 года. Дружные, неконфликтные, спортивные. Очень самостоятельные, ответственные. И умные. Смотрите: в вузы на бюджет и с первой попытки поступили Саша Филонова, Сергей Петровец, Саша Кувшинов, Снежана Кондратенко, Наташа Лопатенко, Миша Носко, Алла Петренко, Володя Красюков, Оля Сизенок, Оля Лавриненко. Думаете, легко это было, если без репетиторов, если на протяжении учебного года дети месяцами жили в оздоровительных центрах, где один учитель вел несколько предметов? Все стали учителями. И все работают в школах райцентра и района. Три учителя математики, два учителя физкультуры, два — иностранных языков, преподают физику, изобразительное искусство...
Со Снежаной, нет, неправильно, учительницей иностранного языка Снежаной Викторовной Кондратенко, ее одноклассниками — учительницей математики Аллой Юрьевной Петренко и учителем физкультуры Михаилом Григорьевичем Носко — мы тогда встречались. Сидели в классе, в котором они учились, а теперь сами учат детей, и я, помню, все удивлялся, что они казались взрослее, чем есть на самом деле. Очень они какие–то основательные, целеустремленные. Спросил об этом у ребят, они пожали плечами: само собой все получается. А я подумал: это «само собой» выкристаллизовывалось еще в лагерях и санаториях, в которых «атомные дети» из Наровли и других пострадавших от аварии городов и деревень проводили по несколько месяцев в году и где без мамы и папы хочешь не хочешь, а научишься самостоятельности и ответственности за свои поступки.
Сейчас тоже хотелось на эту и другие темы с ребятами поговорить, да не срослось. Оля Сизенок, Снежана Кондратенко, Саша Филонова в декрете, причем Снежана и Саша по второму разу. Наташа Лапотенко переехала в Гомель. Алла Петренко и Саша Кувшинов живут в Мозыре, Сергей Петровец женился и уехал в Москву. И не потому переехали, что вдруг резко разонравилась Наровля. Все куда банальнее — кризис сильнее всего бьет как раз по таким маленьким городкам, где рабочих мест и в обычное время раз и обчелся, где если и есть предприятия, так далеко не с прорывными технологиями. Вот ребята и уехали туда, где с работой да и заработками получше. И вообще, с каким–то даже недоумением заметил Денис, в последние годы очень когда–то дружные ребята немного отдалились друг от друга. Вот даже на встречу выпускников не все пришли... Но это тоже жизнь.
mihailkuchko@mail.ru
Советская Белоруссия № 71 (24953). Суббота, 16 апреля 2016
