Если не понравится это красное с темными черточками, то от следующего яблока дольку отрежут и снова будут ждать, напряженно глядя в лицо. Вот именно в том ряду, где торгуют яблоками, я и увидел кусочек белого картона с названием сорта, написанным шариковой ручкой прыгающими буквами. Посмотрел, внешне вроде бы ничего особенного, но название — «Дедовский сорт» — интриговало. За прилавком стоял мужчина в вязаной шапочке, военном бушлате и провожал взглядом покупателей, а потом снова яблоки свои рассматривал. Антоновка крупная, как два кулака, зрелая, а некоторые экземпляры даже светились.
Одно удовольствие смотреть на такое великолепие. Поинтересовался у продавца, откуда такие яблоки привезены? Узнал, что из деревни рядом с Браславом. Что там у него на берегу озера Струсто был хутор, а рядом — сад старый, еще дедом Андреем посаженный. Хутора уж нет, а сад остался.
Я взял одно тяжелое яблоко, взвесил в руке, полюбовался. Хозяин довольно кивал. Подчеркнул, что теперь настоящей антоновки «днём з агнём не знайсцi». Вывелся сорт, пропал, сады старые вырубили–выкорчевали, а насадили модных, с маленькими деревьями... И вот только у них, там, на Браславщине, в краю лесов и озер, чудом сохранился старинный сорт. Охотно рассказал, что отец его лет тридцать назад возил антоновку с этих же деревьев в Ленинград, и там браславские яблоки чуть не отрывали у него с руками. Разбирали мгновенно, не торгуясь... Все почему? А потому, что это яблоко можно даже ребенку маленькому давать, что оно вкусное, целебное, волшебное и так далее...
Я понял, что придется попробовать. Хозяин отрезал дольку от огромного наливного яблока и подал на острие ножа. Сочная, ароматная, вкусная. Я жевал, он смотрел, ожидая вердикта. Естественно, пришлось два килограмма «дедовской» антоновки купить.
Со старинным и неизменным вкусом яблока мне все понятно. Дерево всю жизнь растет на одном месте. Солнце всходит строго в одно и то же время и садится по расписанию, а времена года меняются по календарю. Вот поэтому и сохраняется у яблока постоянный вкус. Естественно, за деревом ухаживать надо: обрезать лишние ветви, формировать крону, подкармливать, поливать, лечить, если заболеет...
Приехал на выходные домой к маме. Только порог квартиры переступил — и сразу понял: блинами пахнет. Вышла мама из кухни, обнялись, поцеловались, она опять к плите заспешила. Я разделся, руки помыл, а мама уже к столу меня зовет, чтобы поел с дороги, пока все горячее. На столе — толстые блины башней недостроенной меня ждут, а на сковородке последний шипит. Мама на него смотрит с подозрением. Сижу и ем.
К чему я все это рассказываю, дразню? К тому, что все на белом свете меняется. Все, и только вкус маминых блинов остается таким, как десять, тридцать, пятьдесят лет назад. Точно таким же, как в детстве. И это меня удивляет не меньше, чем вращение планет, постоянная смена времен года. Мука–то меняется, в каждой пачке новая, молоко разное, даже сковороды другие, а вкус блинов неизменный. Почему так, в чем секрет?
Много раз видел, как мама засыпает муку из пачки в большую миску, как льет молоко, как размешивает то по часовой стрелке, то против. Потом солит, пробует, пожимает плечами, снова размешивает, пробует. Наконец, льет черпаком жидкое тесто на черную и горячую сковороду. Оно начинает шипеть, вздуваться, становиться у бортиков золотым... Нет у мамы весов точных, все она делает рукой и на глаз, а вкус блинов тот самый. Разве не чудо?
ladzimir@tut.by
Советская Белоруссия №207 (24588). Среда, 29 октября 2014.
