В Шанхае встретились представители постоянных членов Совета Безопасности ООН (Великобритания, Китай, Россия, США, Франция), Германии и Евросоюза, чтобы обсудить вопросы возобновления переговоров по ядерной программе Ирана. Это исламское государство отстаивает свое право на мирное использование атомной энергии. Совет Безопасности ООН, не получающий, с его точки зрения, достаточных доказательств того, что обогащенный уран не будет использован для военных нужд, ввел международные санкции.
Перед встречей в Шанхае преобладали прогнозы пессимистов — и они оказались правы. Китайский МИД заявлял, что шанхайские переговоры станут «позитивным сигналом» Ирану о том, что мировое сообщество готово договариваться. Но — увы! — это так и осталось желанием принимающей стороны. Накануне встречи, обращаясь к нации по случаю Дня ядерных технологий, президент Ирана Махмуд Ахмадинежад сообщил, что начались испытания новой улучшенной модели центрифуги, а на атомной станции в Натанзе началась установка 6.000 новых высокоскоростных центрифуг для обогащения урана. Специалисты полагают, что для производства 20 кг высокообогащенного урана, необходимого для производства одной «грязной» ядерной бомбы, Тегерану нужны «всего» полторы тысячи таких центрифуг.
После завершения встречи в Шанхае заместитель министра иностранных дел Китая Хэ Яфэй заявил, что участники согласились с основными пунктами плана о возобновлении переговоров с Ираном, однако предупредил, что «не все проблемы» удалось разрешить. Никто из участников переговоров разъяснять эту позицию не стал.
Тут, наверное, стоит сделать небольшое отступление и сказать о том, что Иран — третий крупнейший поставщик нефти в Китай (и четвертый в мире). Поэтому дипломатическая активность Пекина понятна: Поднебесная не заинтересована в ужесточении экономических санкций против Ирана, на чем настаивают Соединенные Штаты. С другой стороны, Пекин и США обижать не хочет: Джордж Буш собирается приехать на церемонию открытия Олимпиады.
Иран заявляет о том, что программа развития атомной энергетики носит исключительно мирный характер, — и точка. Не хотите верить — дело ваше, но мы право имеем. И они в общем–то правы: никому не возбраняется развивать мирный атом.
Китай, инициируя встречу в Шанхае, полагал, что сможет договориться с Ираном лучше, чем другие. Не без оснований. Например, Иран хочет стать полноправным членом Шанхайской организации сотрудничества (пока у него статус наблюдателя), которая в последнее время все активнее занимается проектами в энергетической сфере. Но ядерная программа Ирана — камень преткновения для организации, которая (вот она — восточная витиеватость: никогда не говорить в лоб «нет», но всегда оставлять возможности для маневра) недавно заявила, что вводит на неопределенное время мораторий на прием новых членов. Будь Иран полноправным членом ШОС, баланс сил был бы иным: США, не исключающие сегодня возможности военной акции против строптивой страны, поостереглись бы конфликтовать с Россией и Китаем.
В то же время Иран не в настроении договариваться, если компромисс будет ущемлять его интересы, — а это неизбежно. Он настаивает на своем праве развивать ядерные технологии и заявляет, что санкции Совета Безопасности ООН не влияют на экономику страны. Последняя резолюция по санкциям принята совсем недавно — в марте и включает запрет на зарубежные поездки ряда лиц, участвующих в разработке ядерной программы, замораживание счетов некоторых иранских компаний и банков и инспекцию грузов. Тегерану отводится на исполнение документа 90 дней.
Китай и Россия к санкциям против Ирана относятся с прохладцей: оба государства имеют обширные интересы в исламской республике и не хотят терять выгодные контракты. С другой стороны, ни России, ни Китаю не нужен еще один обладающий ядерным оружием сосед (напомню, что бомба есть у Индии и Пакистана). Выводы? Пока в выигрыше Иран, умело играющий на противоречиях в интересах влиятельных мировых государств. И ему это успешно удается и без бомбы.
