О фильме турецкого режиссера Нури Бильге Джейлана «Зимняя спячка»

Фильм турецкого режиссера Нури Бильге Джейлана «Зимняя спячка» выглядит несколько обособленно в общем потоке кинотеатрального масскульта. Этакий одинокий остров, привлекательный, но не для всех досягаемый. Привлекательный, поскольку за ним стоит «Золотая пальмовая ветвь» последнего Каннского фестиваля. Джейлан давно является не только завсегдатаем, но и избранником многих престижных кинофорумов. Каждый из восьми созданных им фильмов удостаивался завидных призов: дебютный «Кокон» был номинирован на «Золотую пальмовую ветвь», «Отчуждение» и «Однажды в Анатолии» удостоены Гран–при Каннского фестиваля, а за «Трех обезьян» он получил звание лучшего режиссера. «Зимняя спячка», ставшая открытием Канн–2014, напрочь исключает понятие «массовый»: массовый ажиотаж, массовая аудитория, массовый успех. Отсутствие каких бы то ни было масскультовых манков для зрителя делает его не очень привлекательным и доступным для любителей активных кинозрелищ.

Впрочем, сюжет «Зимней спячки» можно было бы определить как вполне динамичный. Только динамика здесь другого свойства. Все действие сосредоточено на внутреннем конфликте и противостоянии героев. Этого автора по праву можно считать виртуозом в психологической нюансировке характеров, в детальной выписанности и безупречной логике всех сюжетных коллизий. Что–то очень родное почувствовалось в том, как герои «несчастливы по–своему», как они едят, мирно разговаривают, пьют чай, а в это время «рушатся их судьбы», как они, шутя и всерьез, обсуждают тему «непротивления злу насилием». Творчество Нури Джейлана, а этот фильм особенно, проникнуто мотивами Толстого, Достоевского, Чехова, Шекспира. «Зимняя спячка» — лента с таким количеством тем, смыслов, с такой глубинной философией человеческих взаимоотношений, что его стоит «постранично» перечитывать, как хорошую книгу. В каждом кадре, жесте, взгляде, слове как в зеркале отражается то, что волнует самого автора: степень искренности и доверия между очень близкими людьми, самообман, обман других, ложь, постепенно разрушающая жизнь семьи, одиночество как состояние души, потеря такой важной способности человека, как «слышимость». За способность Джейлана исследовать метафизику человеческих отношений, нащупывая самые болевые точки в тех, кого принято называть родными людьми, скорее всего, без всякой иронии называют то «турецким Тарковским», то «новым Антониони».

Своеобразный треугольник, состоящий из главы семейства Айдина, в прошлом актера–трагика, его одинокой сестры Неджлы и молодой жены Нихаль, разрывается на части, поскольку каждый тянет одеяло на себя и не хочет понять и принять другого. По сути дела, это фильм о кризисе веры и доверия, о тотальном одиночестве и неспособности чувствовать сердцем. Здесь, как и в реальной жизни, нет противостояния, как и нет разделения на хороших–плохих. Они все в равной степени хороши, приятны, умны, доброжелательны, интеллигентны, образованны и в такой же степени эгоистичны, холодны, бесчувственны.


«Зимняя спячка» — потрясающе красивая картина (оператор Гекхан Тирьяки — постоянный соавтор Джейлана). Какой–то неземной притягательности пейзажи Каппадокии (район Турции, где снимался фильм) создают свой дополнительный мир. Причудливость и гармоничность природных каменных форм как будто оттеняют эмоциональную взвинченность и тщетность человеческой жизни. На фоне вечного и естественного — портрет хрупкого, лицемерного мира...

lpsm3163@mail.ru


Советская Белоруссия №173 (24554). Четверг, 11 Сентября 2014.