Нет у эволюции начала, нет у эволюции конца

Понятие "провинция" весьма относительно.

С одной стороны, в толковом словаре оно числится устаревшим и объясняется как "местность, удаленная от столицы или культурного центра". С другой - нашему государству определение "провинция" не подходит даже географически: во все стороны от Минска до границ расстояние около 350 километров.

Так что жизнь в белорусской провинции вроде бы и не должна отличаться от столичной. Ан нет. Уже за Минской кольцевой дорогой многие явления приобретают совершенно неожиданный оттенок, а ситуации видны, так сказать, в масштабе один к одному.

Наша новая рубрика "Провинциалы" будет рассказывать о различных процессах, происходящих в белорусской глубинке и в первую очередь - о людях, на них влияющих.

Генетическая память

Немногие у нас могут причислить себя к потомственным горожанам. Основной процент взрослого населения старшего и среднего возраста - городские жители в первом поколении. Село дало Беларуси писателей и поэтов, ученых и инженеров, Президента и министров, офицеров и врачей, рабочих и артистов. С другой стороны - уголовников и бомжей. Все наше современное общество в лучших и худших своих проявлениях выросло и сформировалось из деревенских корней.

Но сегодня, увы, деревня практически исчерпала себя и "пересыхает", как источник, отдавший все свои воды большому озеру. В этом таится глобальная угроза для общества. А альтернативы нет, и это понятно всем - деревне нужна "новая кровь".

Сегодня даже шестиклассник знает - самый губительный удар по деревне был нанесен в 30-е годы... И смею утверждать: то, что сегодня происходит с белорусским крестьянством, - прямое следствие тех давних событий, когда батраки одержали сокрушительную победу над крестьянами...

Но вот вопрос: а кто и что станет надеждой и опорой обновленной деревни? Тут мнения расходятся. Кто-то видит панацею в образе киношного героя Егора Трубникова из фильма "Председатель", беспощадного к себе и к другим. Кто-то же, напротив, связывает будущее деревни с такими, как толерантный единоличник Василь Дятел из мележевской "Полесской хроники".

Рассудит, как всегда, жизнь, но лично мне почему-то ближе сермяжная правда работящего полешука Василя... К тому же кажется (очень хотелось бы ошибиться, конечно), что кое-где опять просматривается давно забытое противостояние. Между хозяином, привыкшим вкалывать от зари до зари и надеяться только на себя, - и людьми, вечно жалующимися на маленькую зарплату, плохое начальство, но ничего не желающими ни в себе, ни вокруг менять. Конечно, этот конфликт выглядит не так схематично и упрощенно. Все здесь гораздо сложнее.

Одна старая женщина-крестьянка из вымирающей деревни в Октябрьском районе описывала мне известные события 30-х годов. Эти воспоминания, на мой взгляд, ценны своей объективностью и самостоятельностью. "У нас здесь было много людей работящих и толковых. Конечно же, они стояли поперек горла лодырям и пьяницам, прогулявшим все свое добро. И как только началась коллективизация, эти тунеядцы сразу же пошли писать доносы. Некоторые из "кулаков" сумели-таки вовремя сориентироваться и, переступив через себя, "сдались в колхоз" и вкалывали за "палочки" да за своих доносчиков. Потом, правда, этот колхоз отбил всякую охоту к труду на земле у "кулацких" детей и внуков, маявшихся по ссылкам, - стали, как все".

...Таков он был - генетический отбор в отдельно взятой деревеньке и во всей стране. Но гены имеют удивительное свойство - неожиданно проявляться через поколения. Я имею в виду не наследие отдельно взятых семей, а генетическую память всего народа.

Как ни "промывались мозги" людям, а кулаки-фермеры вновь появляются. Возрождаются, можно сказать, из пепла. На смену сосланным и стертым в лагерную пыль прадедам приходят внуки, отмеченные все той же неистовой, мозолистой любовью к земле. Только, увы, есть одна особенность - теперь они чаще рождаются в городе. В деревне их рожать сегодня практически некому.

И еще одно наблюдение: гены тех, кто в 30-х прижимал "кулаков к ногтю", увы, тоже живы...

Чего боится вольный хлебопашец?

"Большой умницей был Столыпин! Не зря его революционеры убрали - он им чуть все дело не испортил. Он понимал, что состоятельный крестьянин никогда не станет бунтарить. Такой хлебопашец не хочет терять то, что имеет. А нищему - море по колено! Хуже ему уже не будет. Богатый народ революций не захочет", - рассуждал Николай Рогович, фермер из деревни Большая Людвиновка Светлогорского района. Мы ехали на его очень даже приличной "иномарке". Он заработал ее на земле - крестьянским трудом.

Восемь лет назад Николаю Степановичу, агроному по образованию, выделили 8 гектаров старого сада. "Или возьмешь эту землю, или вообще ничего не получишь", - с такого ультимативного заявления и началось фермерство Роговича. "Руки опускались, когда представлял, что мне предстоит сделать. Сюда бригаду лесорубов не помешало бы пригласить, - вспоминает он. - Но я все-таки согласился. Четыре года потом вместе с сыновьями после работы корчевали сад. Жена ругала, говорила, что я ненормальный. А я надеялся, что фермерство - это единственный способ привязать сыновей к земле. Ведь как в документах об этих восьми гектарах написано: "В пожизненное пользование с правом наследования..."

Первое время фермер Рогович охотно и причем бесплатно откликался на просьбы стариков-односельчан обработать их приусадебные участки своим трактором - хоть и не ко времени порой эти просьбы были, да и немалые убытки приносили. Но не корыстью же только должны людские отношения мериться - не чужие ведь в конце концов, по одной земле ходим. Да тут вдруг как подкосило. На всю оставшуюся жизнь запомнил Николай Степанович случайную встречу со старой учительницей. В поле. Один на один. В ответ на его приветствие пожилая женщина вдруг демонстративно отвернулась. Прежде, когда он работал главным агрономом, она иначе к нему относилась. Огляделся - оказывается, косых взглядов полно. Какая уж тут "благотворительность"?..

Землю он обрабатывает самостоятельно. Два трактора, что у него есть, сам восстановил из лома. Все навесные агрегаты приобрел на собственные деньги, а то и по запчастям собирал. Государство ему не помогало, как первым, еще советским, фермерам. Налоги платит исправно. "Батраков" не нанимал - справляется пока силами своего семейства.

Так в чем же дело? Почему косо смотрят? Почему в округе ополчились на него, оставшегося работать на земле и работающего на ней эффективно, а не на тунеядцев и пьяниц, которых вокруг полно?

Чужой среди своих

Кстати, как тут не вспомнить про киношного "Председателя" Егора Трубникова? Такие, как он, по мнению многих, должны стать опорой на селе, в том числе и для стариков. Так вот рядом с фермерским хозяйством Роговича два совхоза. И там начальство ничего лучшего не придумало, как отобрать у стариков давно обихоженные земли, предоставляя взамен далекую целину. Причина проста: у хозяйств нет времени и техники возиться со стариковскими участками. А чтобы изредка проезжающему по деревне районному и областному начальству в глаза не бросался застоявшийся до зимы овес, лучше заранее предотвратить саму возможность такого "происшествия". А там, смотришь, проблема рассосется - походят старики годик на дальние участки и бросят их из-за возрастного бессилия...

Конечно, люди недовольны такой перспективой. Но поропщут-поропщут и смирятся - как не раз уже случалось. Вон в хрущевские времена заставляли овец и коней резать, сады пилить - и ведь резали, пилили, несмотря на явный ущерб для своего маленького хозяйства. В коллективизацию приказали отдать все, что имели, - и отдавали со слезами на глазах. Практически весь XX век государство обращалось с крестьянами по-крепостнически, как с батраками бесправными, - "палочки" на трудодни зарабатывали, жили без паспортов. И люди в конечном итоге признавали все эти бесчинства должным обращением с собой. Поэтому, практически уверена, и старики Давыдовского сельского Совета со временем простят своим совхозам манипуляции с землей. Думаю, маленькие начальники, затеявшие "эксперимент", именно на это и надеются.

А вот фермер Рогович не мирится с несправедливостью, творимой и против него, и против земляков. Так не в этом ли корень еще одного противостояния на селе - между предприимчивыми людьми и выдающей свой интерес за государственный местной властью? Причем, кажется, здесь мало что зависит от персоналий.

Рассказал мне фермер Рогович такую историю. Председатель Давыдовского сельского Совета Анатолий Веринский не раз вполне по-дружески советовал ему: "Бросай ты свое фермерство. Сам же видишь - все больше проблем появляется: горючее дорожает, диспаритет цен сохраняется, налоги большие, рынок сбыта продукции узок, животноводством невыгодно заниматься. Тебя же приглашают на хорошую работу в Россию, так почему не воспользуешься предложением? В нашем же сельсовете нормальных мужиков практически не осталось. Все понимают, что в деревне сейчас достойной жизни не обеспечишь. Такое впечатление, что ты больше из упрямства, чем по здравому смыслу, продолжаешь быть фермером!" Хорошо еще, если частник хоть такие слова услышит. Все чаще не до задушевных разговоров. Либо отмахиваются, как от надоедливой мухи, либо попросту игнорируют...

А Николай Рогович мечтает взять еще 500 гектаров земли. Останавливает отсутствие собственного комбайна - небольшого. Кстати, все, кажется, против этих планов. На Западе, к примеру, такие комбайны для фермеров производят в большом ассортименте, у нас же и отдаленного подобия нет.

Вспоминаю, как уже знакомый нам председатель сельсовета Анатолий Веринский - к слову, повидавший многое хозяйственник, специалист, отдавший селу 34 года, - на мой вопрос: "Какой выход, на ваш взгляд, более разумен сегодня для крестьянина - оставаться работать в обанкротившемся хозяйстве или стать фермером?" - честно посоветовал выбрать первый вариант. И в этих словах почувствовалась мне большая человеческая усталость. Печально, когда такие мудрые люди за всю долгую жизнь ничего иного не воспринимают...

* * *

Так кто все же победит на земле в ходе естественного, а кое-где и противоестественного отбора? Пока все не в пользу фермерства... Тем более сегодня нельзя отказываться от крупнотоварного коллективного производства. Но надо думать о дне завтрашнем, и он во многом связан с фермером Роговичем, который на собственном примере доказывает: "середняк" в прошлом, фермер сейчас - это не только хозяйственный и любящий землю крестьянин. Это те, кто трудится не покладая рук и вносит свой вклад в развитие экономики и нового жизненного уклада. Это - личности, неравнодушные к судьбе своей страны, своего народа, деревни, семьи. Это те, кто не культивирует иждивенчество, кто создает, а не просто исполняет.

И в этом мне видится главное. Ведь дальше - как цепная реакция - появляется общество самостоятельных и зажиточных граждан.