В России решили заняться «здоровьесбережением». Уже не только на государственном уровне — на личном. С позиции пациентов, которых надо же как–то подвигнуть за себя отвечать, а не коситься постоянно на медиков. В общем, и там в повестке дня старый вопрос об ответственности каждого за свое здоровье. А следом — знакомые нам уже лет 15 призывы «быть здоровым должно быть выгодно!». Восклицаем регулярно, убеждаем горячо, сколько листовок, брошюр выпустили, сколько профилактических акций провели... А есть ли прогресс в умах 30 — 50–летних, на которых, собственно, и нацелен этот вектор?
«Доктор, мне б еще больничный продлить!» — сводит брови домиком моложавый мужчина. Месяц назад, что–то бурно отмечая, сломал себе два пальца на ступне. От гипса отказался. Физиотерапию с отвращением отверг. В костылях не нуждается. Но на работу не хочет ни в какую: «Болит!» «Так вы ж ничего не делаете, чтобы поправиться!» — недоумевает травматолог. «Почему «ничего»? Я лежу, отдыхаю, набираюсь сил!» Под дверью томится еще один страдалец. Сломал одну ногу, только закрыл бюллетень — вторую. В возможности физиотерапевтической реабилитации тоже не верит. «Ну вы хотя бы вес постарайтесь нормализовать», — осторожно советует доктор. «Да что вы, я уже неделю не пью — знаете, почки не выдерживают», — как на духу признается пациент, который в дверь может войти только бочком, а садясь, живот вынужден раскладывать на коленях. В отделении физиотерапии, впрочем, своя немая сцена. «Сестра! Где тут ингаляции делать?» — хрипит бледного, похмельного вида парень. «Вы же вчера у нас были! Неужто за ночь забыли?» — изумляется та. «Ой, милая, — морщится он, — я и что было утром уже смутно помню...»
Вот как таких заставить себя беречь, собой заниматься? Уж не красным словцом точно. Не листовками на стенде. Не записочками в почтовом ящике «уважаемый, приглашаем на диспансеризацию». Но если учесть, что первый — сварщик, второй — начальник на производстве, а третий — менеджер по продажам и все, как выясняется своей работой дорожат, то за финансовый рычаг вполне можно хотя бы ради разнообразия потянуть. Так что я бы не спешила клеймить губернатора Калужской области Анатолия Артамонова, предложившего диспансеризацию жестко законодательно закрепить, а для предприятий ввести налоговые бонусы в зависимости от степени охвата сотрудников всевозможными полезными для здоровья мероприятиями. То бишь как в Японии: не прошел ежегодный медосмотр бесплатно — любое лечение потом оплатишь из собственного кармана. Распустил подчиненных до третьей степени ожирения и второй стадии алкоголизма — и сам держи–ка ответ... Государственная служба здравоохранения Великобритании вообще предлагает дать фору в медобслуживании тем, кто ведет здоровый образ жизни: продвигать в очереди на не экстренные операции и консультации. Мол, с какой стати уравнивать людей ответственных с пациентами безответственными, на которых, между прочим, приходится львиная доля всех расходов здравоохранения? Вот тут, конечно, у нас раздастся дружный вой тех, кто плюет на все предупреждения Минздрава. Про конституционные права, милосердие с состраданием, ущемление семейных интересов и злобные гримасы судьбы. Этот хор в свое время заглушил предложение медиков каждому заработавшему себе проблему со здоровьем подшофе платить за ее лечение из личных средств. Впрочем, первые шесть дней больничного по «пьяной» травме уже не оплачиваются, и то прогресс...
Кстати, известную, но, похоже, плохо укладывающуюся в головах истину о том, что «здоровье на 50% зависит от образа жизни», разложили по полочкам наши кардиологи. По их данным, так или иначе вклад абы какого питания в общую «траурную» статистику сердечно–сосудистых заболеваний за год можно ассоциировать с 55,4 тысячи смертей, алкоголя — с 14,2 тысячи, табака — с 13,4 тысячи и гиподинамии с 10,2 тысячи. Это те самые поведенческие факторы, на которые можно и нужно влиять. В первую очередь самому человеку, который, увы, упорно не хочет ничего в своей жизни менять. Как часто и не желает элементарно выполнять врачебные назначения и расставаться с вредоносным убеждением, будто его повышенное давление — «рабочее», а значит, вполне себе сносное. Хуже того, в четырех регионах как минимум 45% пациентов с острым инфарктом миокарда, когда промедление смерти подобно, обращаются за помощью только спустя 12 часов. «Почему терпят? Кто сказал, что это можно делать?» — скорее риторически вопрошает директор РНПЦ «Кардиология» академик Александр Мрочек. Ответа нет. Нет его и на самый главный вопрос: как убедить человека быть в ответе за собственную единственную и бесценную жизнь? По–хорошему, годами не заклиная и силком не принуждая?
gabasova@sb.by
Советская Белоруссия № 83 (24965). Среда, 4 мая 2016
