Не смех, не слезы, не любовь

Роберт ван Гулик. Знаменитые дела судьи Ди. Достоверный китайский детективный роман XVIII века. Москва, Центрполиграф, 2002.

В плавании по книжному морю иногда попадаешь на весьма странные острова. Вот извольте... Современный детектив, стилизованный под старинную китайскую рукопись, плюс голландско-аристократическая фамилия автора... Причем последний оказывается историком, дипломатом и писателем в одном лице. Впрочем, публика падка на всяческие "игры природы". Вот и упомянутый островок (имеется в виду серия книг Роберта ван Гулика о подвигах средневекового китайского судьи Ди) очень даже посещаем. Экзотическая оболочка, занимательный сюжет, колоритный главный герой - суровый, но справедливый судья Ди, прототип коего реально жил в Древнем Китае... Кстати, в детективе запоминаемость образа главного сыщика - изрядный процент успеха.

Впрочем, отчего это я иронизирую? Как только не изощрялись авторы-детективщики в погоне за читательским вниманием! Известны такие мутации жанра, как детектив-фантастика и детектив-фэнтези (что вовсе не одно и то же!), мистический детектив, экзотический детектив, исторический детектив, наконец, интерактивный детектив, в котором исход расследования зависит от читательской воли. В конце концов, и Владимир Короткевич погружал свои детективные истории в седую древность, и Борис Акунин вовсю использует декорации XIX века...

Разумеется, ван-гуликовская стилизация под древнекитайскую литературу не скрупулезна. Это неудивительно. Ведь, согласно канонам, в подобной истории преступник должен быть известен изначально, и вообще некоторые повороты сюжета и особенности повествования были бы невозможны. Но средневековый антураж поддерживается. На каждой странице герои истово бьются лбом в дощатый пол, выражая почтение к вышестоящим, раскаяние, восхищение, благодарность, испуг и т.д. Вместо дактилоскопии и перекрестного допроса широко практикуются знаменитые китайские пытки. Ход следствия определяют призраки и сновидения. А заканчивается все, разумеется, справедливой, но смертной казнью, и головы преступников летят в корзину...

В нашем обиходе полно китайских подделок "под Европу". Почему бы не быть европейской подделке "под Китай"?

Сергей Довлатов. Иностранка. Санкт-Петербург, Азбука, 2001.

Как любят каламбурить литературоведы, Сергей Довлатов родился в эвакуации, а умер в эмиграции.

Писатель - профессия, особо ранимая таким катаклизмом, как эмиграция. Не явился исключением и Сергей Довлатов. Хотя утверждают, что успех пришел к нему именно в Америке, но... Лучшие, самые значимые произведения написаны, несомненно, на просторах советской родины - о ее лагерях и заповедниках, о ее нелепых и талантливых людях и их смешной и трагической жизни...

Повесть "Иностранка" создана в эмиграции и об эмигрантах так называемой "третьей волны". О квартале Нью-Йорка, где даже "отдельные местные жители" заговорили по-русски и китаец из закусочной приветствует автора повести: "Доброе утро, Солженицын!"

Проза Довлатова - это не смех, не слезы, а скорее - грустная улыбка. Парадоксальные, лаконичные фразы заставляют стремительно нестись вдоль сюжета, который так же незамысловат и одновременно прихотлив, как и сама жизнь. Героиня "Иностранки" - легкомысленная эмигрантка Маруся Татарович - принадлежит именно к тому типу людей, которым автор глубоко симпатизирует, по всей видимости, относя к таковым и себя. Это люди, которые вызывают возмущение у обывателя полной неприспособленностью к практической жизни в сочетании с неистребимым оптимизмом. "Я люблю таких - отпетых, погибающих, беспомощных и нахальных..." - признается автор. Такие люди - иностранцы везде, они чужеродны в "нормальной" жизни.

Окружающие не могут простить Марусе, что она не плачет и не жалуется.

"У наших женщин философия такая: "Если ты одна с ребенком, без копейки денег - не гордись. Веди себя немного поскромнее".

Они считали, что в Марусином тяжелом положении необходимо быть усталой, жалкой и зависимой. Еще лучше - больной, с расстроенными нервами. Тогда бы наши женщины ей посочувствовали. И даже, не сомневаюсь, помогли бы.

..."Хочешь, чтобы я тебя жалела? Дай сначала насладиться твоим унижением!"

Героиня повести не хочет быть униженной и жалкой. Никогда не сдавайся! Собственно говоря, "Иностранка" - именно об этом. Даже если все осуждают тебя за "бесполезность для общества".

Ведь, по утверждению Сергея Довлатова, есть кое-что выше справедливости. А конкретно - милосердие.

Издания для обзора предоставлены книжным магазином "Светоч", Минск, пр-т Машерова, 11.