«Погибает крупнейший и красивейший лесной массив в черте Минска! — попросил у редакции помощи житель микрорайона Зеленый Луг Сергей Кузьмичев. — На западном берегу Цнянского водохранилища сотрудники Минсклеспаркхоза валят подряд все деревья. А ведь это излюбленное место отдыха жителей сразу двух районов — Советского и Центрального. В прошлом году здесь даже снимали картину по Чехову...» Речь шла именно о том лесном массиве, который попал в сводки новостей 31 июля. Тогда на поле в районе улицы Карастояновой и Долгиновского тракта на 30-градусной жаре загорелась стерня — растительные остатки после уборки злаковых. В тушении пожара пришлось задействовать 17 единиц техники, в том числе 2 вертолета авиации МЧС. Огонь переметнулся и на край лесного массива. Сегодня он, убедились корреспонденты «СБ», представляет собой весьма печальное зрелище. Но кто на самом деле виноват?
Валят все подряд?
...На месте вырубки кипит работа. Одна за другой на землю падают 45 — 60–летние сосны. В глаза бросается довольно обширный участок посреди поля, уже сплошь усеянный пеньками. Каждый — в траурном обрамлении черной, почти обуглившейся коры. Но сердцевина — как будто совершенно живая, обращает внимание Сергей Кузьмичев, как оказалось, подкованный в вопросе:
— Посмотрите, камбий и внутренняя часть коры очень неплохо сохранились. Получается, что деревья все–таки срублены заживо! Почему не подождали хотя бы год и потом не вырубили те, которые так и не смогли восстановиться? А сейчас на наших глазах сровняют с землей не менее 4 гектаров хвойного леса...
В нескольких десятках метров от нас бригада лесорубов в куртках с надписью УП «Минское лесопарковое хозяйство» бойко нарезала новые пеньки.
— Зря переживаете, ни одно дерево здесь не упало и не упадет без специального на то решения, — встречает нас на делянке помощник лесничего Ратомского лесничества Виталий Папенов, предлагая взглянуть на лесорубочный билет и технологическую карту. — И вам только кажется, что все подряд рубим. Оглянитесь. Видите островок в несколько сосенок? Деревья — действительно живые. Поэтому и уцелели... Вот деляночные столбы с цифрами — специальные метки, ограничивающие территорию вырубки. А теперь подойдите и посмотрите не только на стволы рядом стоящих деревьев, но и вверх.
Картина оказалась красноречивой: кроны деревьев до столбиков были безнадежно рыжими и уже осыпались, что, по словам Виталия Папенова, свидетельствует о гибели растения. За столбиками же — привычно зеленые хвойные шапки. Стало понятно: лес рубили все же не «на глаз», принималось во внимание состояние каждого дерева.
Святослав Бахур: "Где граница? Ее нет"
— Здесь в октябре по вопросу предстоящей вырубки работала целая комиссия, включавшая представителей экологической инспекции, — объясняет Виталий Валерьевич. — Да, рыжие деревья рубим. Им не выжить, а если еще немного постоят, то совершенно усохнут. А так даже с обгоревшими стволами лес еще идет в дело. На месте вырубки скоро обязательно будут посажены новые деревья, правда, лиственных пород.
— Уже восполнена потеря 1.000 деревьев — кленом, дубом и липой, — уточняет лесничий Святослав Бахур. — Будем еще высаживать, пока позволит погода.
Виталий Папенов: "Вот деляночные столбы с цифрами - специальные метки, ограничивающие территорию вырубки"
Любопытнее оказался ответ на вопрос, почему все–таки разыгрался здесь пожар. Ведь как минимум полвека, в течение которого было не одно знойное лето, эта уникальная лесопарковая зона только радовала глаз. Святослав Иванович повел нас взглянуть на участок леса примерно в пятистах метрах поодаль, туда пилы с топорами пока не добрались. Вот где захотелось плакать: сортировать на «живых» и «мертвых» было попросту нечего. Вплотную к полю стеной стояла чернота. На грязно–рыжем ковре из осыпавшихся иголок — обгоревшие ракушки улиток. О том, как погиб лес, у Святослава Ивановича имеется четкое представление:
— Птицефабрика убрала зерновые. Солому разложили по всему полю, а со стороны улицы Широкой ее кто–то поджег. И огонь по ветру пошел как раз в этом направлении. Я сам участвовал в тушении пожара, и мы на тракторах по периметру еще кое–где успели отбить лес у пылавшего поля. Но разве везде успеешь?.. А попробуйте найти границу отчуждения между полем и лесом — ее нет! Это раньше вокруг лесных массивов всегда была дорога. Теперь же агрономы все запахивают до самых корней. Я просил: сделайте дорогу, не рискуйте деревьями. А мне в ответ: тебе нужно — ты и делай! Но разве это по–хозяйски? По–человечески? Теперь я даже элементарно не могу древесину из леса вывезти. Хоть аэробус заказывай!
Получается, вот лес, вот поле. А где разумная граница?
Прямая речь
Архитектор Сергей Кузьмичев:
— В квартале, где я живу, недавно был капремонт. Мне пришлось беседовать с проектировщиком, который делал проект благоустройства. Он честно признался, что не выезжал на место, ведь ведет 20 проектов одновременно. Посмотрел на карте те деревья, которые, на его взгляд, были не очень ценной породы, и... перечеркнул! А ведь их наши родители сажали, мы за ними ухаживали... Когда мне приходится заниматься точно такой работой по благоустройству, я всегда нахожу возможность выехать на место. Смотрю вживую, а не на карте каждое дерево. Обхожу, трогаю со всех сторон... И поверьте, чаще всего деревья достойны того, чтобы подвинуть дорожки, сети и все остальное. В архитектуре есть такое понятие, как «дух места». Это неповторимость эмоционально–художественного содержания среды. И перед тем как в нее вмешаться, необходимо проникнуться уважением к цепочке абсолютно всех ее составляющих. Ломать гармонию легко. Создавать сложно...
Комментарий
Главный лесничий УП «Минское лесопарковое хозяйство» Дмитрий Касач:
— К сожалению, в результате июльского пожара пострадало около 4 гектаров этого лесного массива. Причем речь идет о лесопарковой части зеленых зон Минска, которая относится к лесам первой группы. Именно эти деревья несут защитные, санитарно–гигиенические и оздоровительные функции — в этом их особая ценность. Такие леса являются неэксплуатационными и не подлежат сплошной вырубке. За исключением, конечно, таких вот ЧП... Поэтому судьба буквально каждого дерева рассматривалась специальной комиссией в составе инженера–лесопатолога УП «Минское лесопарковое хозяйство», а также представителей ГУ «Беллесозащита» и Минского городского комитета природных ресурсов. Надеяться, что деревья восстановились бы? Увы, слишком мало шансов, так как у этих сосен поверхностный тип корневой системы, которая очень сильно страдает даже при беглом низовом пожаре. Подчеркну, что иное решение или дальнейшее промедление было бы чревато резким снижением качественных свойств древесины и даже нарушением экологического баланса. Экономическая составляющая вопроса очевидна: если 1 кубометр деловой древесины сегодня стоит до 600 тысяч рублей, то уже весной мы имели бы только дрова стоимостью от 130 до 220 тысяч рублей.
eversman@sb.by
Фото Артура ПРУПАСА, «СБ»
Советская Белоруссия №227 (24608). Пятница, 28 ноября 2014.
