У Владимира Ивановича Ларченко — 80-летний юбилей

В кульминационные моменты своей жизни отправляюсь на встречу с отцом. Увы, его давно нет в живых: он погиб 70 лет назад, в конце той страшной войны. Увидеть отца наяву я давно не могу -- отправляюсь в Белорусский государственный музей истории Великой Отечественной войны. Здесь хранятся документы, свидетельствующие о его мужестве, наградах, есть там и его фотографии.

…Похоронка пришла в наш дом весной победного 1945 года. На лоскутке официальной бумаги под номером 38 скупо сообщалось, что Ларченко Иван Степанович героически погиб 2 марта 1945 года и похоронен со всеми почестями в фольварке Вом Миттен в Восточной Пруссии. Это известие в корне изменило жизнь моей мамы. Из детей, а их было семеро, в живых осталось четверо. Три сестренки умерли от голода и болезней.

После долгих поисков, связанных с тем, что отец был перезахоронен, мне удалось найти его последнее пристанище — поселок Корнево Багратионовского района Калининградской области. Мы с матерью дважды посетили это место. Мама уже умерла. И я постарел, обзавелся букетом болезней. Не имею возможности добраться до могилы отца, а потому иду на встречу с ним в музей, чтоб обратиться к нему с очередной сыновней исповедью. 

Сын погибшего на войне солдата, я прекрасно понимаю состояние и чувства людей, которые из-за войны потеряли родственные связи. Расскажу об одном поиске, который мне довелось вести по долгу службы, когда я работал старшим инспектором в паспортном отделе Управления МВД БССР.

Владимир Кантеров обратился в министерство с заявлением, потому что не мог разыскать своего брата Михаила. Мне поручили помочь отчаявшемуся юноше.

Последние взрывы грохотали на Западе, когда у одинокой, искалеченной войной женщины родился сын. Отцу не довелось увидеть родную кровинку, солдат сложил голову на фронте. Мать ребенка — глухонемая и не-грамотная — как-то не уследила, и ее сын затерялся среди других больных детей. На перепутье жизненных дорог его следы, казалось, были потеряны безнадежно и безвозвратно.

Все, что было в моем, тогда капитана милиции, распоряжении, так это ответ на запрос. В нем сообщалось: «Кафтаров Михаил Иванович поступил в Гродненский дом ребенка 20 декабря 1947 года из детской больницы без документов. Оформлен как подкидыш, сведения о родителях отсутствуют. Имеется запись о том, что отца нет, а мать глухонемая, инвалид. Никаких документов, подтверждающих эту запись, не имеется. Главврач Белковская».

Я предположил: Кафтаров может быть Кантеровым. Долгое время в моей серенькой папке одиноко лежали эта справка и заявление Владимира Кантерова. Я его давно выучил наизусть.

Искорка надежды блеснула, когда удалось найти решение Гродненского горисполкома от 19 сентября 1948 года № 940. Из него следовало, что Михаила Кафтарова усыновили и он стал Бутылиным.

В УВД облисполкома перерыли горы бумаг и установили давний, сороковых годов, адрес, по которому проживали Бутылины. Отыскали ветхий деревянный дом, в котором когда-то жил маленький Миша. Но оказалось, что семья Бутылиных осенью 1949 года выехала в Гродно. Проверка по адресному бюро и военкомату положительных результатов не дала, следы семьи затерялись. Хотя поиск ее велся по всему Советскому Союзу. Все ответы, поступающие на мои запросы, с фиолетовыми штампами «Не значится» оседали в серенькой папке.

Наконец получаю ответ на очередной запрос: 22 октября 1952 года Владимир Алексеевич Бутылин осужден на 20 лет лишения свободы. 

Вскоре я уже знал, что постоялец колонии в свое время был женат на Ефросинье Быковой. Когда супруги жили в Гродно, то усыновили из детского дома мальчика, его фамилия была Кафтаров. Но их брак распался.

Неужто удача? Весточки из уральского города я ждал с особым трепетом. Но был огорошен ответом: «Разыскиваемый вами Бутылин Михаил Владимирович в городе Челябинске не значится». Связываюсь с коллегами из этого российского города. Такого быть не может: Михаила Бутылина снова ищут в Челябинской области и на этот раз находят.

Вскоре (а с начала моих поисков прошло полтора года) в дом № 5 по улице Рыбалко в Минске пришло письмо с Урала: «Здравствуй, дорогой братишка Володя. Это твой брат Миша. Шли мне письма в конвертах «Авиа». Я их буду очень и очень ждать…»

Из этого письма стало известно: Бутылины не ладили между собой. Рассчитывали, что усыновление чужого мальчика освежит отношения. Не срослось. В итоге Миша потерял родную мать и нашел отчима-преступника. И только через много лет встретился с близкими людьми. Вот она, человеческая трагедия.

Ныне братья Владимир и Михаил Кантеровы уже стали дедушками. Поддерживают со мной теплые отношения, по старой привычке пишут письма. И каждый раз благодарят меня за то, что помог встретиться братьям после четвертьвековой разлуки.