Обзор новых интересных книг за неделю

Ёсць i такая фiласофiя — лiтаратуры. Хаця паэт, якi мыслiць вобразамi, часцей за ўсё не падазрае, якiя канкрэтна «дыскурсы» хаваюцца пад ягонымi натхнёнымi радкамi. Вядомы беларускi лiтаратуразнаўца Мiхась Тычына даследуе не толькi сусветную класiку, але i беларускую лiтаратуру, прычым уключна з сённяшнiмi маладымi эксперыментатарамi. Вядома, рэкамендаваць гэтую кнiгу для масавага чытання не магу — усё–такi навуковая манаграфiя... Але напiсана дастаткова папулярна, каб настаўнiк цi навучэнец маглi знайсцi там штосьцi незвычайнае, што дапаможа аздобiць урок па беларускай лiтаратуры. Напрыклад, у раздзеле «Лiтаратурныя веды» нам нагадваюць, што Янка Купала свой верш «Паляўнiчы i пара галубкоў» напiсаў на аснове стараiндыйскага эпаса «Махабхарата», да таго ж «болей–меней захаваў форму санскрыцкага верша — «шлёкi», якой усе кнiгi Магабгараты напiсаны». У кнiзе многа разваг, якiя могуць стацца падставай для дыскусiй. Напрыклад, Тычына падзяляе лiтаратараў на два тыпы. Да тыпу «пiсьменнiкаў з «параненым сэрцам» адносiць Янку Купалу, Максiма Багдановiча, Максiма Гарэцкага, Васiля Быкава, Алеся Адамовiча, Анатоля Сыса ды iншых, у чыiх творах «драма душы, што ўзбунтавалася супраць кону», i бязмежная экспрэсiя. Лiтаратары «класiчнага складу» — Якуб Колас, Iван Мележ, Янка Брыль, Мiхась Стральцоў мелi натуральную цягу да гармонii i пошукаў меры. Можна далучыцца i да разважанняў аўтара пра крытыку, лiтаратуру масавую i элiтарную: «У наш час значна павялiчылася колькасць пiсьменнiкаў i рэзка знiзiлася верагоднасць упамiнання крытыкам таго цi iншага iмя».

Именно этот немецкий философ научил нас термину «общество потребления». Сразу оговорюсь: у каждого мыслителя есть блестящие догадки и весьма спорные размышления, так что воспринимать отдельный трактат как абсолютную истину не советую. Но ознакомиться полезно. Особенно сегодня, когда на большой экран вдруг выходит легализированная эротика в стиле БДСМ (это я об экранизации «Пятидесяти оттенков серого»), не усложненная ни идеями, ни эстетизмом. Фромм рассуждает вроде о том же, что и там, — о любви. Но это две очень большие разницы. Ибо философ убежден, что любовь — искусство, и любые попытки любить обречены на провал, если человек не постарается развивать свою цельную личность, если нет искреннего смирения, смелости, веры и дисциплины. «Едва ли существует такое поле деятельности или занятие, которые бы сулили столь огромные надежды и ожидания и тем не менее так регулярно приводили к фиаско, как любовь», — утверждает Фромм и удивляется, почему же люди не учатся этому искусству, в коем главное — понять другого, а вовсе не секс, не эротика, не избавление от одиночества. Отношения садиста и мазохиста, например, Фромм никак не относит к проявлениям любви: оба спасаются от изоляции, один — делая себя частью другого, другой — присваивая первого как часть себя, а в результате — ни один не является целостной личностью. Философ критикует Фрейда за то, что пренебрегал этикой. Забота, ответственность, уважение, понимание, акт самоотдачи... Как это далеко от модели отношений героев массовой культуры! Почитайте «Искусство любить» в противовес эротическим дешевкам.

Советская Белоруссия № 33 (24663). Пятница, 20 февраля 2015