Часто к военнослужащим приезжают родители. Тогда можно наблюдать сцены кормления. Стоит в соседнем со штабом дворе легковой автомобиль, а то и несколько, с поднятыми багажниками, а возле них топчутся солдатики и быстро едят, что–то родителям рассказывая. Иногда заботливые мамы привозят своим взрослым чадам даже кастрюльки, завернутые в полотенца и одеяла. Не сочиняю, собственными глазами видел. Ясно, чтобы котлеты, блины и прочие домашние кушанья горячими были. Из пестрых термосов чай, компот, кофе пьют, по большим чашкам разливают, пирожками домашними угощаются.... Мирные и спокойные сцены. Много раз подобное видел, умилялся, а иногда даже позволял себе и посмеиваться. Не над солдатиками смеялся, а над ситуацией забавной. Себя в сапогах и шинели вспоминал. Но мне так не повезло: ко мне родители не приезжали — далеко от дома служил.
Каждый день бойцы из части заскакивают в магазин. Даже не знаю, есть у них увольнительные или на свой страх и риск. Вот передо мной солдатик в пятнистом новеньком камуфляже. Аккуратный, собранный, вежливый. Покупает бутылку минеральной воды, две пачки халвы и пачку сигарет. У него не хватает тысячи с мелочью, и он быстро отодвигает одну упаковку халвы. Тут же мужчина в оранжевой спецовке говорит, что, мол, ничего, доплатит, пусть солдат даже не беспокоится, вкладывает чуть ли не силой халву ему в руку. Говорит многозначительно: «Сам знаю, сладкого в армии всегда хочется!» Он не солдатику это сказал, а себе и тем, кто в очереди.
Вот что еще заметил. По–другому стали выглядеть наши военные люди. В глазах блеск появился, как на металле, как на вычищенном оружии. С чем такие изменения связаны, можно и не объяснять. Все телевизор смотрят, газеты читают, в интернете бывают — люди военные свою нужность вдруг ощутили. Солдат всегда жалели и любили. Но теперь отношение к военнослужащим, особенно к рядовым и сержантам, у людей гражданских сильно поменялось.
Вот еще пример. Обеденное время, в магазине не протолкнуться. Забегает солдат, пристраивается в конец очереди, деньги торопливо пересчитывает, мнет в пальцах купюры. Тут женщина, вся из себя нарядная и важная, в мехах, замечает его, берет за локоть и к прилавку подводит. Все, кто суетился и куда–то торопился, умолкают, не возмущаются, а улыбаются. И говорят, что правильно, что так и надо. Солдат от такого внимания смущается, от растерянности не может вспомнить, сколько порций и какого мороженого хотел купить. Девушка–продавец советы дает. Очередь терпеливо ждет. Воин распихивает шуршащее мороженое по карманам камуфляжного бушлата и, покраснев, торопливо выходит...
Страшное слово «война» люди гражданские пока еще стараются не произносить, избегают. Хотя чувствуется, что все его держат в уме. На людей в форме как на своих защитников стали смотреть с уважением неподдельным и очень искренним...
И еще одним наблюдением поделюсь. Есть у меня знакомый. Он, как ни позвонишь, занят, сидит перед компьютером и в «танки» играет. И ничего для него не существует, кроме виртуальных баталий. Так вот, пару месяцев назад я его стал в парке встречать. С детьми, за руки взявшись, ходит, белок кормит, снеговиков лепит... На мой удивленный взгляд руками развел, плечами передернул, на дочку с сыном кивнул. Сказал, что уже забыл, когда в последний раз «танки» включал, понял, что в жизни самое главное.
ladzimir@tut.by
