В этом году, богатом на юбилейные даты, выделяется еще одна веха, прямо вытекающая из 70–летия Великой Победы. 70 лет назад Белорусская ССР стала одним из членов — основателей ООН. «Жертвы, принесенные Белоруссией и Украиной, известны», — сказал Черчилль, выразив согласие Сталину пригласить Украинскую ССР и Белорусскую ССР в качестве членов — учредителей ООН. Таким образом, был оценен вклад белорусов в разгром нацизма. Об этом хрестоматийном факте наслышаны все, но далеко не всем известно о самом содержании белорусской работы в ООН. А ведь она была очень активной. Тематика ООН вышла, во многом, из белорусской «партизанской шинели». Первая крупная белорусская инициатива была выдвинута уже на первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1946 году...
Впрочем, часто можно услышать от скептиков, что, мол, нам не было позволено принимать решения и влиять на процесс работы Организации (на него влияли из Москвы). Это и правда, и неправда...
И, чтобы не нагромождалось такой неправды, надо обращаться к первоисточникам, в том числе и к людям, которые еще видели собственными глазами выступление Андрея Громыко на Генассамблее ООН...
Речь не только о профессиональных дипломатах, которые представляли Белорусскую ССР при ООН. Как минимум 50 наших земляков работали в разное время в различных департаментах Секретариата ООН. То есть имели ооновский голубой паспорт и давали клятву, что всегда будут работать в интересах этой международной организации.
Первым белорусом, которому выпала честь работать в Секретариате ООН, был Анатолий Дмитриевич Гусев — профессор, один из главных специалистов в области прав человека в нашей стране. Вместе с Анатолием Мардовичем (кандидатом экономических наук, доцентом Института народного хозяйства) они стали первопроходцами на этом важном направлении международной деятельности СССР и БССР. До них в этом международном учреждении работали только сотрудники МИД, но по мере того, как ООН расширяла проектную деятельность, потребовались специалисты в социальных и технических областях.
Мы сами пишем свою историю
Еще с одним ооновцем, Владимиром Евгеньевичем Соболевым, я встретилась лично. И услышала необыкновенную историю. Будучи студентом Ленинградского технологического института холодильной промышленности, он получил крещение на международную деятельность, можно сказать, от самого Хрущева. В 60–е годы Никита Сергеевич надумал послать несколько сот лучших выпускников Москвы и Ленинграда в США, Англию и другие страны, чтобы они получили там второй диплом. В институте выбрали 30 — 40 выпускников и посадили их учить языки. Через полгода суперинтенсивных занятий говорили на английском почти как по–русски. Однако, как часто бывало у Хрущева, что–то лопнуло и никого никуда не послали. Так Соболев оказался в Минске на заводе холодильников. Но, как говорят, от судьбы не уйдешь...
— В 73–м году я защитил кандидатскую по бытовым холодильникам. Назначили главным конструктором конструкторско–технологического бюро (ГКТБ) — а ГКТБ тогда было главным в СССР. Мы развернули научные исследования, и каждый год в Минске проводились научно–практические конференции, в том числе международные. Планов — громадье.
Через два года меня вызывают на собеседование в МИД. Пошел я на собеседование крайне неохотно — уж очень интересной была работа на заводе. Оказывается, приехала кадровая комиссия ООН. Председателем комиссии был американец. Спросил, чем я занимаюсь и где работаю. Поинтересовался: «В кондиционерах разбираетесь? Что–то у меня в машине кондиционер шалит....» Я взял лист бумаги и нарисовал возможные схемы неполадок. А через три месяца вызывают опять в МИД: «Вы прошли отбор...» Отказаться не удалось, как я ни сопротивлялся — это отдельная история.
— На какую должность вас взяли?
— В ООН есть три уровня. Джи (G) — все секретарские должности и переводчики. Пи (P) — профешионал — профессионалы. А потом идет Ди (D) — директора. Я был принят на пост P–3, позже повышен до Р–4, что при работе на временных контрактах делается крайне редко. В материальном плане для меня это ничего не значило, так как три четверти зарплаты мы сдавали в Представительство СССР, куда позже сдали и 100% заработанных пенсионных средств.
Я попал в Департамент технической помощи, который курировал проекты в данной сфере ООН. Мне поручили вначале Пакистан, через год добавили Бангладеш. Я договорился с руководством о ежегодных командировках в эти страны для изучения практики выполнения проектов, и мне это очень помогло в работе.
— Это было для вас открытием третьего мира?
— Конечно, параллельно узнавал мир. Вначале в Бангладеш впечатление было жуткое от неимоверной нищеты — выходишь из самолета и видишь белую полосу. А это, оказывается, не полоса, а нищие в белых одеждах, все калеки. И все просят милостыню.
Моя работа заключалась в разработке, организации утверждения и контроле выполнения всех проектов техпомощи ООН в этих странах: подготовка бюджета, подбор оборудования, экспертов, организация стажировок и обучения, контакты с правительством. А проекты были самые разные — поиск полезных ископаемых, строительство дорог и линий электропередачи, обучение местных кадров, снос трущоб и новое строительство. Удалось на проекты послать несколько специалистов из Беларуси в качестве экспертов.
— Вы представляли высокотехнологичную на тот момент державу и в то же время закрытую страну, и вдруг окунулись в такой неспокойный страшный мир. Какие были ощущения?
— А знаете, ООН — это тоже своего рода закрытое общество. Когда вы приезжаете в любую страну, ооновцы из местного представительства всегда вас берут под свое крыло. Тем не менее вы правы — я видел дикую бедность, страшную, с точки зрения советского человека. Мы испытывали чувство гордости за нашу страну, где бы ни были. Мы понимали, что у нас все стабильно, и была уверенность в будущем. Советский паспорт во многих странах считался более серьезным, чем ооновский.
— А тогда, в советские времена, Белоруссию на внешней арене выделяли?
— Конечно, те, кто занимался этими вопросами профессионально, прекрасно знали разницу между СССР и Белоруссией. Но они понимали, что все мы в одной лодке. Когда я представлялся, то всегда говорил — Белорусская ССР. И всегда добавлял — «которая входит в состав Советского Союза». БССР вместе с 50–ю государствами подписала Устав ООН — это факт!
Наши люди, белорусы, работали не только в Секретариате, но и в ЮНИСЕФ, ЮНИДО, других организациях ООН. На первых порах там работали только дипломаты, а потом, когда ООН стала вести профессиональные проекты, оказалось, что нужны не просто международные чиновники, а нужны специалисты. Вот тогда и начались поиски людей, в том числе и в Белоруссии, которые имели технические, административные способности.
— И вот тут–то и выяснился высокий уровень белорусов?
— Ни я, ни мои земляки не чувствовали, что мы хуже других. Уровень белорусских специалистов был достаточно высоким, чтобы работать в ООН. Ценилось наше образование и наша многосторонняя подготовка — мы всегда много чего умели делать. Привычка к дисциплине, кстати, тоже важна. Каждые два года нас оценивали по 14 пунктам, основными среди которых являются компетентность, пунктуальность, инициатива, ответственность, умение планировать работу, способность к убеждению в своей правоте. По всем этим параметрам у меня всегда были хорошие и отличные оценки. Предлагали продлить контракт — отказался. Когда я уезжал, в мою честь устроили вечеринку и написали об этом в ооновском бюллетене. В ООН каждый месяц, наверное, человек 300 меняется, а бюллетень выходил два раза в месяц, так что такой чести удостаивается не каждый.
— Сравнивая ту ООН, которую вы знали, и сегодняшнюю, когда там зачастую не могут договориться, скажите — сильно изменилась Организация? Не утратила ли она свой высокий статус?
— Мне отвечать на ваш вопрос не очень этично, потому что я уже 35 лет, как ушел из ООН. Но считаю, что в те времена авторитет был намного выше. И это я говорю потому, что ездил на конференции различных организаций ООН (МОТ, ЮНИДО, ЮНКТАД) и мог наблюдать перемены воочию. Я видел, как бюрократизируется ООН и ее организации. Все это превращается в громадную говорильню, в которой трудно найти рациональное зерно. Многие международные организации находятся под контролем крупнейших западных стран. США обеспечивают примерно 20% бюджета ООН. И они «заказывают музыку». Там уже не только двойные, а тройные стандарты.
Но участие Беларуси в работе ООН — очень важное и нужное дело. Другой такой организации нет, и на нее следует влиять, много и детально работая, подбирая союзников.
— Спасибо за беседу!
ПАРАЛЛЕЛИ
Когда Громыко добивался права вето для Советского Союза, американцы были против. И тогда Андрей Андреевич сказал: «Или вы принимаете наши условия, или советская делегация встает и уходит». Авторитет Советского Союза был тогда на невероятной высоте. Благодаря этому Беларусь и Украина имеют свой голос и свое место в ООН вот уже 70 лет. Кстати, право вето России сейчас, когда страны не могут договориться и доходят до открытого конфликта, многое спасает. Недавно западные государства, преследуя свои цели, выдвинули некую инициативу о добровольном отказе от применения права вето постоянными членами Совета Безопасности ООН — но это уже совсем другая история...
romanova@sb.by
Советская Белоруссия № 159 (24789). Пятница, 21 августа 2015
