Знаете, что самое лучшее — это предвкушение. Знаете... То сладкое завтра. Поэтому самое прекрасное, что со мной случилось в жизни, то, что не случилось.
Не омрачай моей любви своим согласьем! Действительно мудрые слова. И в канун любовного дня имени св. Валентина я гуляю по заснеженному парку, вдыхаю морозный воздух и вспоминаю самое–самое. То, что готово было произойти. О чем я плакала, когда не свершилось. Что ушло, и мне казалось, я упустила. Могла б решительно, а робко задержалась. Зато теперь иду, и мне не холодно — ничуть. Какое прекрасное и сильное чувство.
Мне было шестнадцать лет. То лето я провела в Душанбе. В одном из санаториев в Варзобском ущелье. В сорокаградусную жару не позагораешь. Лучшее времяпрепровождение — лежать под чинарой, читать, пить чай–шмай. Чтоб местные не докучали, я научилась смотреть строго и купила в Дуней Китиб «Дониш» самую суровую книгу, автора А.И.Шабанова «Есть ли будущее у России». Мне казалось, что вот с этой книгой я вообще недоступна. Чернявые пастухи проходили мимо, а подъезжавшие на дорогих авто к полюбившейся мне чайхане местные богачи робко отправляли в мою беседку фрукты и шоколадки, наводя у администрации справки. Со временем я подружилась с петербуржкой Олькой и Анзуром, сыном хозяина этого тенистого кафе. Мы гоняли окунуться в Варзоб, выбирали на ужин молодого барашка и тайком пили крепленый «Исписор».
— Ты — человек умный, вон какие книги читаешь. Выручи! — попросил Анзур. — Сдай за меня русский в институт. Папа уже договорился и заплатил. Так что ты придешь, сочинение напишешь, и нет вопроса.
— Как же я приду, все ж увидят, что я не Анзур!
— Ну, надо еще раз у папы спросить.
Сочинение Анзур написал тут же под чинарой под мою диктовку, пока ректор дремал после сытного обеда в соседней беседке. И мы пошли на озеро.
— Давай я тебя с хорошим человеком познакомлю, — предложил благодарный абитуриент.
И познакомил с Олегом. Он был, ясное дело, спасатель. Сидел в шезлонге и запрещал всем плавать на надувных матрасах. Не знаю почему. Олегу было 18, его родители, русские, приехали работать на Нурекской ГЭС. Среди не дававших проходу местных спасатель выглядел экзотично со своим белобрысым чубом. Ну и все, как положено, при нем было — крепкий торс и мощный бицепс. Я влюбилась. И началось самое веселое, самое лучшее, самое солнечное лето в моей жизни. Мы гоняли на мотоциклах, лазали по стенам нурекской станции и слушали секретные истории про аварию 1986 года. Тогда все подробности умалчивали, но Олег же все знал. Все государственные тайны. Он вообще был такой. ТАКОЙ!
— Я тебя люблю, — сказал.
И я молчала. Потому что это был серьезный вызов. И я не готова была ответить на него согласием.
Я хотела его поцеловать. Но спасатель ушел. Или все, или ничего. Скорее всего, независимо от моего ответа финал по любому был где–то рядом с этим текстом. Но мне еще долго казалось, что я могла бы что–то решить, и от этого решения многое зависело.
Мы с Олей хорошо провели остаток лета. Наели себе бока, обожгли носы и договорились купить одинаковые майки, бейсболки и встретиться осенью в Питере. А белобрысый спасатель все так же восседал на лежаке, покрикивая в рупор на пытающихся переплыть Варзоб с помощью матрасов. Этот металлический голос ранил меня в живот. Я что–то все время жевала, чтобы так не болело...
И вот я гуляю. Более, чем 20 лет спустя. И все тамошнее кажется удивительно близким. Пересушенная солнцем кожа, запах баранины с кухни того кафе, черная китайская майка с вышитой разноцветными нитками надписью HUGO BOSS, нежные прикосновения, губы.
Кто–то хорошо сказал, что время придумано для того, чтобы все не случилось одномоментно. А мне иногда кажется, что оно во мне и вовсе самоотменилось и все происходит всегда. И я знаю, что все со мной правильно. Так, а не иначе. И поэтому огромное мне спасибо. За то лето. За то молчание. И за странную книгу. Ведь у меня есть лучшее занятие на день всех влюбленных — возможность домечтать.
И не одна...
Советская Белоруссия № 28 (24658). Пятница, 13 февраля 2015
