Для преподавателя Виктора Жука из Молодечно история стала неотъемлемой частью его жизни

А началось все около десяти лет назад, когда в его родном городе прошел фестиваль средневековой культуры и музыки «Белый замок». Событие произвело на молодого человека столь яркое впечатление, что уже через неделю он был в составе молодечненского клуба «Легенда старого замка», всерьез увлекшись исторической реконструкцией. В те времена движение набирало обороты и было более многочисленным, чем сейчас, вспоминает он. Теперь же количество уступило первенство качеству: фестивали исторической реконструкции стали лучше и тщательнее организовываться. 

Этот уровень предъявляет определенные требования и к современным рыцарям. 

Мало надеть шлем и взять в руки меч или пику, нужно продумать каждую мелочь, чтобы образ полностью соответствовал стране и эпохе. Ведь на амуницию в разных регионах и мода была разная. Да, вы не ослышались. Как это ни забавно звучит, и в те времена были законодатели моды, правда, военной — миланская и нюрнбергская школы. 

«Первый доспех характеризовался плавными линиями, и слово, которым его хочется окрестить, — это  «барокко» или «ренессанс», — задумывается Виктор. — Немецкий же доспех — это готика, с заостренными пропорциями, большим количеством резных узоров». Его страсть — середина XIV века, ведь это время, когда амуниция рыцаря динамично менялась. За какие-то 100 лет,  с конца XIII до начала XV века, полный кольчужный доспех трансформировался в латный.

Кстати, и сегодня есть чудо-мастера, способные одеть и вооружить средневекового воина. Хотя самого Виктора поражает другое: «Когда смотришь на вещи, сделанные много веков тому, восхищает мастерство тех ремесленников, которые, не обладая современными инструментами, творили сложные и уникальные вещи. Но удивительно и то, что сегодня есть люди, способные это воссоздать. То есть в человеке этот талант заложен где-то на генетическом уровне». Правда, у собеседника такого таланта не обнаружилось, хотя первую свою кольчугу он мастерил сам. Весила она, по его воспоминаниям, килограммов 15 и считалась тяжелой. Сегодня Виктор предпочитает латы покупать, доверяя себе лишь работу над деталями. Например, молодой человек запросто может сшить поясную сумку-сухарку или вещмешок.

А еще он владеет искусством средневекового боя, и на его счету участие не в одном бугурте, где битва идет по-настоящему. Виктор сегодня предпочитает участвовать в реконструкциях исторических событий того времени — это скорее инсценировка боя. Живая история, где большое внимание уделяется нюансам, деталям, мелочам, куда интереснее. «Когда собираешь правильный доспех, — демонстрирует он свою амуницию, — его жаль портить в бою. Да и большой тяги к реальным сражениям, как лет 10 назад, у меня уже нет. Тогда не упускал ни одной фестивальной возможности. Сейчас интереснее сам процесс воссоздания гражданского и военного костюма с учетом всех исторических источников».

Живая история подразумевает походы и жизнь в походных условиях средних веков со всеми ее нюансами, включая полевую кухню. И именно кулинарии тех времен был посвящен один из последних фестивалей близ Полоцка, в котором Виктор принимал участие. Тогда довелось перепробовать великое многообразие средневековых блюд — от чечевицы до ужина Тевтонских братьев. Из экзотики, вспоминает он, были груши в винном соусе. Но главное условие состояло в том, чтобы воссоздать весь колорит той эпохи, так что о вилках и пластиковой посуде предстояло забыть. «Нельзя приехать в красивейшем костюме и с пластиковой кружкой, — рассуждает Виктор Жук. — Даже костры разводятся с огнивом, хотя сам я это искусство так и не постиг. В последний раз пришлось идти к соседнему костру с лучиной, чтобы разжечь свой». 

Впрочем, конечно же, реконструкция — это гораздо шире. Это музыка того времени, обычаи. На одном из последних фестивалей, например, ребята воссоздавали средневековое сожжение ведьмы. Жгли со знанием дела: с палачом, бургомистром, толпой зевак. Впечатления, признается собеседник, были незабываемыми. Но это совсем не означает, что он идеализирует Средневековье и мечтал бы жить в те времена. «Они хороши лишь в романах, — улыбается Виктор, — помимо прочего, это грязь, болезни, постоянные военные конфликты. Нет гарантии, что тогда я был бы феодалом, так что предпочитаю смотреть на Средние века со стороны, глазами историка. А реконструкция, как машина времени, позволяет прикоснуться к той эпохе». 

Учитель в жизни и рыцарь в душе, он не считает, что увлечение как-то переменило его жизненные принципы. Чтобы быть человеком честным и благородным, по его мнению, не обязательно увлекаться рыцарской эпохой. Достаточно правильного воспитания. Другое дело, что хобби повлияло на его музыкальные пристрастия, интерес к музейному делу, археологии, средневековой живописи. И все же сейчас на увлечения катастрофически не хватает времени — на первое место вышла работа. А будучи перфекционистом по натуре, работать вполсилы Виктор не может.

Когда Жук без книги, его можно встретить в спортзале, где он вот уже два года подряд осваивает вьетнамские единоборства. Помимо физической нагрузки и овладения искусством самозащиты, это отличный способ обрести душевное равновесие, чтобы приходить на работу в прекрасном настроении. Он твердо убежден: негативное внутреннее состояние педагога не должно отражаться на его учениках.

veraart14@mail.ru 

Навукоўцы з некаторай «зайздрасцю» ставяцца да менеджараў, банкіраў, бізнесменаў. Іх даходы часцяком у дзясяткі, сотні разоў большыя. «Эх, пусціць бы гэтыя грошы ў навуку», — думаюць вучоныя. Колькі ўсяго можна было б вынайсці. Але бывае і наадварот. Да прыкладу, малады гродзенскі навуковец Віктар.

Варапаеў (на здымку) у свой час быў выдатным маркетолагам, але вырашыў стаць навукоўцам. І недарма. Нядаўна яго мала-дзёжны праект у намінацыі «Прамысловасць» стаў другім у рэспубліцы.

Старшы выкладчык кафедры лагістыкі і метадаў кіравання факультэта iнавацый-ных тэхналогій машынабудавання Гро-дзенскага ўніверсітэта імя Янкі Купалы Віктар Варапаеў на вучонага зусім не падобны. Надпісы на аўдыторыях «не ўваходзь, пакуль не прызнаешся ў каханні на пяці мовах» або «турбаваць толькі па справах сардэчных» таксама не настройваюць на сур`ёзны лад. Па ўсім відаць, студэнты з выкладчыкам добра разумеюць адзiн аднаго. Зрэшты, нічога дзіўнага — самому Віктару Віктаравічу нядаўна стукнула 30 гадоў. 

«Не звяртайце ўвагі, проста Дзень закаханых адзначалі, — кажа, праходзячы міма вясёлых запісак студэнтаў, навуковец. — Факультэт зусім малады — пяты год пайшоў. У нас вельмі актыўныя хлопцы i  дзяўчаты, пастаянна нешта прыдумваюць, я разам з імі. У гэтым годзе вырашылі адрадзіць клуб вясёлых i знаходлiвых. Пакуль яны дрэнна ўяўляюць, пра што жартаваць, няма вопыту і пераемнасці. Але ўсё атрымаецца, ніхто не сумняваецца».

Віктар Варапаеў запрашае ў вялікую халодную аўдыторыю з малазразумелымі некаторым прыладамі. Мабыць, тут і iдзе навуковая праца? Малады выкладчык прызнаецца: ідэю інавацыйнага спосабу вытворчасці фторкампазітаў яму падказаў бацька. Ён доўгія гады працаваў на Гродзенскім механічным заводзе і часта думаў аб паляпшэнні і ўдасканаленні ў самых розных га-лінах. Але як надаць думкам выразнасць, сур`ёзнасць і данесці iх да кіраўніцтва?

Сын Віктар вырашыў звязаць сваё жыццё з маркетынгам, скончыў з адзнакай ВНУ ў расійскім Арле. Але, папрацаваўшы некалькі гадоў па спецыяльнасці, расчараваўся ў метадах «упiхвання» тавару. Прадаць можна ўсё, што заўгодна, але не кожны можа зрабіць гэта з чыстым сумленнем. Калі бацькі пераехалі ў Гродна, Віктар вырашыў у корані змяніць від дзейнасці. Паступіў у аспірантуру. Вучоба заўсёды давалася хлопцу лёгка, таму вывучыўся сам і   смела пачаў вучыць іншых. Спачатку актыўнаму маладому чалавеку было крыху сумнавата ў рамках аўдыторыі, але з часам захапіўся і сапраўды пачаў атрымліваць задавальненне ад сваёй працы. 

«Большая частка практычных работ праходзіла непасрэдна на механічным заводзе, так нарадзіўся праект па стварэнні інавацыйнай вытворчасці фторкампазітаў для патрэб беларускага цеплаэнергетычнага комплексу, — прызнаецца Віктар Варапаеў. — Бацька паказваў, што і як можна было б змяніць, палепшыць. Наша першае пачынанне — гэта палімерныя зносастойкія матэрыялы на аснове фтарапласта з павышанай устойлівасцю да ўздзеяння агрэсіўнага асяроддзя і экстрэмальных тэмператур. Іх выкарыстоўваюць прадпрыемствы хімічнай і нафтахі-мічнай прамысловасці, машынабудавання і газатранспартнай сферы. Праект атрымаў падтрымку Дзяржкамітэта па навуцы і тэхналогіях і Нацыянальнай акадэміі навук».

Інавацыйныя метады вытворчасці значна знізяць сабекошт і энергаёмістасць прадукцыі. У выніку новых укараненняў атрыманыя матэрыялы стануць больш надзейнымі і бяспечнымі. На жаль, пакуль гро-дзенскія прадпрыемствы не выказваюць асаблівай зацікаўленасці, таму што, па папярэдніх падліках, спатрэбіцца не менш як 350 тысяч долараў для ўкаранення інавацый. Але ж такую вытворчасць цалкам магчыма арганізаваць і ў Гродне, напрыклад, на базе ААТ «Гродна Азот» ці на Гродзенскiм механічным заво-дзе. У час сустрэчы з губернатарам Гродзеншчыны Уладзімірам Краўцовым навукоўцы закранулі гэтую праблему. Можна колькі заўгодна прыдумваць новых і карысных ідэй, але калі яны застануцца ляжаць на паліцы, то які ў іх сэнс?

Але, як гаворыцца, не навукай адзінай жывы наш герой. Нядаўна ён набыў домік у вёсцы недалёка ад горада. Амаль на 25 сотках зямлі Віктар заклаў сад, купляе саджанцы груш, яблынь, сліў.

Яшчэ сярод навукоўцаў ходзіць анекдот: «Колькі жонак трэба мець навукоўцу? Як мінімум, дзве: першай сказаў, што пайшоў да другой, другой сказаў, што пайшоў да першай, а сам — у лабараторыю». Лепш за ўсё, калі ў сям`і і муж, і жонка — навуковыя работнікі. «Асабіста ў мяне так і склалася, сваю будучую жонку сустрэў на суседняй кафедры, — распавядае Віктар Варапаеў. —  Ніколі не думаў, што жонка будзе занятая машынабудаваннем. Але ў апошні час многія тэмы мы ўжо абмяркоўваем разам, шмат у чым яна мне дапамагае. Асабліва, калі справа даходзіць да тэхнічнай аснасткі маіх ідэй».

Маладая сям`я плануе адрамантаваць вясковы дом і жыць там пастаянна. Тым больш што вёска знаходзіцца недалёка ад горада. Калі атрымаецца, дык і  аграбізнес можна развiваць. Чаму б і не? Калі з маркетолага атрымаўся выдатны вучоны, то чаму навуковец не можа стаць фермерам?

tanila.k@mail.ru

В Витебске его знают многие. И даже кондукторы в троллейбусе иногда сочувствующе-заботливо интересуются-удивляются: а вы все еще у нас учитесь?! Волде Тесфайе (на снимке) так же серьезно шутит в ответ: «Учусь, учусь… Никак диплом не отдадут!» — и привычно выпрыгивает из салона на ближайшей к медуниверситету остановке. Так уж получилось, что этот вуз стал и работой, и домом для уроженца Эфиопии. Ныне он — гражданин Беларуси, доцент кафедры анатомии, любимый преподаватель студентов. Особенно — иностранных. Для них Тесфайе, или, как его шутливо называют коллеги, Тесфай Иванович, стал связующим звеном между далекой родиной и пока чужим городом...

— Конечно, ребятам из Сирии, Ливана, Шри-Ланки, Индии и других стран весьма непросто привыкнуть к новой обстановке. Языка не знают, традиций и обычаев — тоже. Я для них, как папа с мамой, — широко улыбается Тесфайе, который говорит на русском почти без акцента.

…Сегодня преподаватель анатомии так же, как обычно, задержится на работе допоздна. С восьми до восьми — привычный для него график. В дверь аудитории, где мы беседуем, постоянно заглядывают студенты, ожидающие наставника. Вот арабская девочка, которая по болезни пропустила несколько лекций, — ей нужно помочь разобраться с темами. Парень из Нигерии пишет курсовую, просит совета по выбору литературы. А еще иностранным студентам часто нужны чисто житейские консультации: как снять квартиру в городе, получить перевод, оформить документы.

— Сам пока живу в общежитии, — рассказывает собеседник. — Так что всегда рядом с ребятами. Но скоро перееду в новое жилище — построил однокомнатную квартиру. Надолго ли пустил здесь корни? Как у вас говорят, человек предполагает, а Бог располагает, — кроме всего прочего, Тесфайе отлично знает и пословицы-поговорки.

А еще он хорошо рисует, играет на пианино, народных скрипке и гитаре — есть такие инструменты в Эфиопии. На родине у него остались родители, есть шестеро братьев и сестер. Кандидат медицинских наук гордится:

— Семья у нас сплоченная, дружная. У меня уже 19 племянников! Несмотря на то что родственники живут даже в США и Великобритании, собираемся у родителей часто. Сам был дома два года назад, но ведь теперь и здесь тоже мой дом. Приглашаю родных в гости, правда, они боятся холода. У нас другая температура, другая влажность воздуха. Если только летом приедут.

Интересно, что Тесфайе — из рода долгожителей. Его матери — за 90 лет, отцу — более 100. Дедушка прожил 110 лет, тетя — 107. Особый, так сказать, генетический код заложен. 

Как и отец, он считает самыми эффективными профилактическими средствами чеснок и острый перец. Искренне удивляется:

— Я сначала от родителей узнал простые народные секреты здоровья, а уже потом, изучая медицину, понял: все они имеют научную подоплеку и объяснение. Так что лучший медик в нашей семье — это папа. Сам на здоровье никогда не жалуется и еще сегодня по телефону на меня прикрикнуть может: «Ты что, глухой?!»

Когда Тесфайе приезжает домой в Эфиопию, обязательно готовит: несмотря на то  что его родители занимались ресторанным бизнесом, таких блинов и драников, как в Беларуси, никто печь не умеет. А вот курицу, по его мнению, белорусы недооценивают. У эфиопского народа это главное блюдо, особая церемония. Но больше всего меня удивляет технология разделки. Вы знаете, что если в Эфиопии девушка разрежет тушку птицы на 10, 11 или 12 частей, ей будет очень трудно выйти замуж, так как автоматически она получит клеймо плохой хозяйки. Потому что курицу нужно резать по количеству месяцев в году. Да-да, на родине Тесфайе их именно 13. Последний состоит всего из 5—6 дней. 

Но, несмотря на кулинарное «кощунство» местных хозяек по отношению к курице, которую у нас разделывают как кому заблагорассудится, уроженцу самой высокогорной страны Африканского континента очень нравится Беларусь. Говорит, что здесь у него особое состояние душевного спокойствия и умиротворения. И он уже не представляет своей жизни где-то еще: 

— В этой стране особая атмосфера. Тихо. Мирно. Размеренно, если хотите. Привык. Очень хорошие люди — я для них свой. После окончания медуниверситета пытался вернуться на родину, но… через пару месяцев опять был в Витебске. Ординатура, аспирантура, работа хирургом в областной больнице и больнице скорой медпомощи. Защитил кандидатскую здесь, потом — в Москве по теме послеоперационных легочных осложнений у больных пожилого и старческого возраста. Все это благодаря отличной университетской школе. Самый великий для меня наставник — известный во всем мире витебский профессор Михаил Сачек. 

Он был моим научным руководителем и даже как-то доверил ассистировать во время операции. Поверьте, это очень большая честь — стоять с этим человеком за одним операционным столом. А потом мне предложили преподавать в вузе для иностранных студентов на английском языке, что я и делаю вот уже более 10 лет.

a_veresk@mail.ru