Не только высокопрофессиональные кадры, опыт и наличие средств, но и тесные связи с наукой предопределили выбор министерства, которому предстояло взять на себя управление охотничьим хозяйством страны, страдавшим от бесконтрольности. Вернувшись после 15-летнего перерыва под крыло Минлесхоза, охотники очень скоро убедились, что при новом старом хозяине природа способна приносить гораздо больше, чем она давала в последние годы. Как этого удалось добиться, обозреватель «Р» узнал у заместителя министра лесного хозяйства Николая Юшкевича (на снимке).
— Николай Тарасович, Минлесхоз уже руководил охотниками в советское время. Но дважды в одну и ту же воду войти нельзя…
— Совершенно верно. В СССР при богатых колхозах и совхозах, а также с учетом того, что охота была популярна у руководящей элиты, не было проблем с заготовкой кормов для диких животных по простому распоряжению сверху, созданием необходимой инфраструктуры за государственные средства, решением любых организационных вопросов. Сейчас же люди научились считать деньги и на общественных началах пытаться строить работу бесполезно. С начала 90-х годов бурно расцвело браконьерство, чему способствовала и неэффективная работа общества охотников и рыболовов, а также не вполне подходящая для функций управления охотничьим хозяйством структура Минприроды. Честно говоря, мы не стояли в очереди желающих взять на себя эту тяжелую работу, но нам ее поручили, и мы справились. При этом найденные решения часто отличались от тех, что были наработаны в советское время. Например, созданная нами организация «Белгосохота», которая взяла на себя некоторые функции Белорусского общества охотников и рыболовов, построена по модели ГАИ. Она ведет компьютерную базу данных охотников, где фиксируются все нарушения, выдает государственные удостоверения на право охоты. А обновленное БООР, в ведении которого были ранее выдача и изъятие охотничьих билетов, сегодня занимается подготовкой и воспитанием людей, природоохранными мероприятиями, проведением выставок собак и трофеев.
— Разгребая наследие прошлого, с чего начали в первую очередь?
— Трудно поверить, но ведение охотничьего хозяйства и рыбохозяйственная деятельность у нас регламентировалась почти семью десятками документов, которые часто противоречили друг другу. Поэтому нормативную базу доработали, залатали в ней дыры и свели документы в один, который и стал теперь руководством к действию. Была разработана и выполняется Государственная программа развития охотничьего хозяйства.
Если говорить о частностях, то большое значение имело введение достаточно высокой минимальной цены на добычу некоторых животных. Например, разовое разрешение на добычу кабана-сеголетка стоит сегодня не менее 50 тысяч рублей, но охотхозяйства могут назначать и 70, и 80 тысяч. Того же кабана стали добывать значительно больше, так как нам впервые удалось пролечить всю популяцию от глистов, зараженность которыми в прежние годы приводила к гибели половины молодняка. Для этого был закуплен хороший отечественный лекарственный препарат, который после окончания сезона охоты две недели добавляли в корм. Такая терапия отныне будет проводиться регулярно. Кстати, на подкормку теперь выделяется гораздо больше средств, что также сказывается на увеличении численности зверя.
Больше внимания уделяется и охране диких животных. Сегодня под угрозой очень жестких мер только самый отчаянный браконьер отважится добыть на одну лицензию несколько трофеев, как это практиковалось годами. Впервые за многие годы в Беларуси начали серьезно бороться с нежелательными видами: волками, лисами и енотовидными собаками, которые наносят огромный урон фауне.
— Для стимулирования охотников есть специальный фонд?
— Да, в госпрограмме есть деньги на премирование за добычу нежелательных видов. При этом мы сделали обоснованные расчеты и пришли к выводу, что таких трофеев будет 10 – 15 тысяч в год, а оказалось, что все 25, и фонда стало катастрофически не хватать. Но выяснилось, например, что лисьи хвосты, по которым ведется учет трофеев, охотники за копейки начали скупать на меховых фабриках России. Поэтому теперь мы будем платить только за шкурки. Организуем также масштабную проверку отчетности по волку и енотовидной собаке.
— Чтобы вести охотничье хозяйство на современном уровне, необходимо использовать достижения науки. Что предложили ученые?
— В госпрограмме на научные разработки выделены достаточно большие средства, что позволило вести сразу два десятка актуальных тем. Есть уже и результаты. Например, оздоровление популяции кабанов, о чем я уже говорил, это один из примеров. Огромную помощь нам оказывают сотрудники Института зоологии Национальной академии наук Беларуси, которые активно ездят по стране и проводят семинары для специалистов на местах, ведут исследовательскую работу. В частности, зоологи обязательно изучают среду обитания и растительность в угодьях, куда мы начали переселять благородного оленя, а совсем недавно и европейскую лань. Они дают полезные рекомендации по подбору культур для кормовых полей, устройству подкормочных площадок, нормам и срокам подкормки, использованию порубочных остатков, сооружению загонов для временного содержания зверей в неволе для привыкания к новому месту и так далее. Здесь очень много тонкостей, поэтому без помощи науки можно и не удержать завезенных животных на месте, и не получить от них приплод, и загубить лесные угодья, и попросту потерять «новоселов», за которых были заплачены большие деньги.
Ученые Института зоологии разработали также эффективные меры по снижению негативного воздействия таких чужеродных видов, как енотовидная собака и американская норка, методики разведения кряквы, фазана, восстановления численности глухаря, тетерева, зайцев беляка и русака. Мы благодарны им за разработку и внедрение методов проектирования и ведения охотничьего хозяйства на особо охраняемых природных территориях и в местах радиоактивного загрязнения, за проведенную экономическую оценку влияния сельскохозяйственной деятельности и ведения лесного хозяйства на состояние ресурсов охотничьей фауны, за вклад в совершенствование образования и профессиональной подготовки егерей, другую работу.
— Вот мы с вами говорим об охотничьем хозяйстве и вокруг него, а самой охоты не касаемся. Здесь ничего нового не намечается?
— Намечается. Мы начали пропагандировать охоту с вышки, которая широко распространена, например, в Западной Европе, но редка еще у нас. В Беларуси пока принято зверя гонять, причем с собаками, и я не имею ничего против этого увлекательного мероприятия, если для него существуют условия и дело организовано грамотно, используются специальные породы лаек, которые не входят в раж и не преследуют дичь дольше, чем нужно. Но при интенсивном ведении охотничьего хозяйства непозволительно в заботливо ухоженных угодьях устраивать шумные «боевые действия», после которых уцелевшие животные в ужасе убегают, куда глаза глядят, и часто никогда не возвращаются на привычное место. Одиночный же выстрел с вышки никакого смятения в жизнь леса не вносит. Более того, в отличие от загонной охоты, когда стрелки лупят по всему, что движется, и часто не имеют ни малейшего представления о том, что подвернется под пулю – самка с детенышем, самец и какие у него рога – при охоте с вышки есть возможность выбрать нужное животное. Это может быть, например, какая-нибудь ущербная особь, которая портит генофонд. При такой охоте и подранков уходит несравнимо меньше.
— А как же охотничья романтика?
— Ой, не скажите! Охота с вышки – тоже очень волнующее занятие. Когда зверь выходит на прикормку, кажется, что весь лес слышит, как стучит твое сердце. Справиться с волнением и не выдать своего присутствия случайным шорохом очень трудно, и не случайно, что каждый третий выстрел с вышки оказывается нерезультативным. В конце концов, если мы поставили цель — заманить в свои леса зарубежных охотников, готовых платить хорошие деньги, мы должны предлагать им то, к чему они привыкли. Впрочем, и для умело организованной загонной охоты у нас, в отличие от многих других стран, условия еще сохранились. Поэтому мы предлагаем и то, и другое.
— А инфраструктура? Это наш охотник с удовольствием у костра переночует, а зарубежный к комфорту приучен.
— Госпрограммой предусмотрено и строительство гостевых домиков, которые в охотничий сезон будут принимать охотников, а в любое другое время – туристов. Только в подчиненных министерству структурах таких домиков построено 60, а за этот год их число будет доведено до 80 – по одному на каждое охотничье хозяйство. Хорошо ведется такое строительство в системе Управления делами Президента, несколько хуже из-за ограниченных финансовых возможностей обстоят дела в Белорусском обществе охотников и рыболовов, но подтягиваются и они.
— Все вместе взятые перемены позволяют утверждать, что положение в охотничьем хозяйстве удалось выправить?
— К нам еще не поступили свежие данные по всей республике, но есть информация по лесоохотничьему хозяйству Минлесхоза. Если в 2002 году этой структурой был получен доход в размере 208 миллионов рублей, то в 2007-м – 2400 миллионов, то есть имеем 12-кратный рост! Примерно такая же динамика должна быть и по стране.
