История одного снимка...Так кто более, как говорил Маяковский, для матери-истории ценен?!
Все, все ценны.
Вот лелею я, любезный читатель, одну задумку-мечту, которая потихоньку начинает сбываться: живописать историю эпохи с помощью фотографий из семейных архивов. С присовокупленными воспоминаниями, разумеется. Ибо знаю: наперекор всяким невзгодам сохраняли люди трепетную память о корнях своих и роде своем. Берегли, сберегали лики любимых и близких, мятежно-живых и навек успокоившихся...
Ну что, напишем эту летопись вместе?
А пока я просто расскажу историю одного снимка. Незамысловатую,
но знаменательную.
Два года назад, в преддверии юбилея Дзержинского архива кинофотофонодокументов, гостеприимные архивисты водили меня по холодным своим апартаментам (они и должны быть таковыми - для пущей сохранности фондов), показывая несметные богатства свои. Поскольку уж к слову пришелся Маяковский, то "глазами жадными цапала" я все: и рулоны с кинопленкой, и папки с описями, и фонозаписи живых голосов классиков. И, разумеется, фотографии.
Ах, каким седым и умудренным старцем выглядел на своих портретах-пейзажах ушедший век!
Видя мой неподдельный интерес, заведующая отделом информации, публикации и научного использования документов Татьяна Рахманько разложила веером очень колоритную коллекцию: увековеченные фотоаппаратом лики Радзивиллов, долго хранимые зарубежными наследниками знатного рода и переданные в архив в 1992 году приезжавшей в Дзержинск Эльжбетой Томашевской-Радзивилл.
Мои глаза, конечно же, разбежались - и чтоб вернуть их на место, Татьяна Леонидовна просто предложила: "А мы сейчас попросим нашего фотографа сделать фотокопии. По вашему выбору".
И я ткнула пальцем в наиболее приглянувшиеся лица.
На обороте одной фотографии стояла надпись: Альбрехт Радзивилл, 1930 год.
Вальяжный Альбрехт показался мне похожим совсем на другого человека, особенно удивили усы. В общем, глянулся мне любезный князь не меньше сидящего в Беловежской пуще последнего царя-батюшки - и все тут. Спасибо архивному фотографу: карточки сделал - почти как в оригинале.
А буквально через два месяца я оказалась в Несвиже, где тогдашний председатель райисполкома Л.Крупец предложил наведаться в радзивилловскую крипту. Ну, про саркофаги с почившими в бозе Радзивиллами кто только не писал, поэтому повторяться не буду. Скажу лишь - замерла как вкопанная я возле одного, украшенного венком из бронзовых роз. Красовалась на нем надпись на польском языке, гласящая: "Любимому работодателю от благодарных работников".
Как, думаете, звали этого славного менеджера, заслужившего никогда не увядающие розы?
Да, Альбрехт Радзивилл.
Тот самый, с портрета.
Хвала глубинке, где есть краеведы, готовые поведать любую историю из прошлого. Вот и вызвавшийся быть гидом Зигмунт Колесинский процитировал изданную в 1937 году в Варшаве книгу Болеслава Таврогинского под названием "Несвиж", где есть страницы, посвященные и князю Альбрехту. Родился в 1885 году. В 1919 году вступил в Войско Польское поручиком уланов. Потом перешел на цивильный образ жизни: закладывал новые храмы и школы, учредил стипендии для бедных учеников, устраивал елки для крестьянских детей. В 1929 году на обед в Несвиж пожаловал сам президент Польши Станислав Войцеховский.
Альбрехт умер в Варшаве в декабре 1935 года, но завещал похоронить себя в родовой крипте. Воля его была исполнена: уланский полк, школьная молодежь, городская администрация Несвижа, окрестная шляхта и крестьяне провожали его в последний путь.
Дополнил жизнеописание 16-го, предпоследнего ордината Несвижа, Сергей Чистяков, научный сотрудник Национального историко-культурного музея-заповедника "Несвиж". В 1926 году Пилсудский приезжал в гости к тогда уже парализованному (потому и пользовался транспортом) князю. Да не просто, а чтобы лично положить орден Виртути Милитари к гробу погибшего в бою в 1920 году под Киевом личного адъютанта - ротмистра Станислава Радзивилла. Хлебосолен был князь и милостив к ближним. До сих пор живут в Несвиже старожилы, добрым словом вспоминающие родовитого работодателя.
После Альбрехта оставался в роду еще младший брат Леон. И три года до конца фамильной империи.
Вот так по крайней мере один из Радзивиллов стал лично мне ближе и понятнее. Зато теперь меня гложет другой вопрос: а на чем катался князь Альбрехт? На бричке, тарантасе, ландо? Кто знает, напишите.
