Касаются ли белорусов проблемы Черного моря?
Белорусов, возможно, пока не очень, а вот на самочувствии Черного моря наши проблемы сказываются. Ведь значительная часть территории страны – это область его водосбора, и любая грязь, если от нее не очистить промышленные или бытовые стоки, рано или поздно до моря доплывет. Вот почему, считает мой собеседник – заведующий лабораторией гидрогеологии и гидроэкологии Института природопользования НАН Беларуси член-корреспондент Анатолий Кудельский, мы должны вносить свой вклад в борьбу за сохранение чистоты черноморской воды.
— Анатолий Викторович, борьба за экологию заграничного моря может стоить больших денег, а нам еще за это и спасибо никто не скажет. Или мы должны быть такими альтруистами?
— Почему же альтруистами? У нас может быть вполне здравый собственный интерес. Для того чтобы построить или привести в порядок свои очистные сооружения, хотя бы в бассейне Днепра, у нас хронически не хватает денег, так как всякий раз находится что-нибудь поважнее, чем экология. А страны Черноморского бассейна намерены всерьез взяться за оздоровление моря, которое их кормит, и на это Евросоюз выделяет средства. Думается, что наше желание участвовать в совместных научных и природоохранных проектах, если мы о нем заявим, будет встречено с пониманием и мы можем получить свою долю финансирования из бюджета ЕС.
— Но мы не входим в число стран Черноморского бассейна.
— Да, формально таких стран, имеющих выход к морю, всего шесть. Но сегодня права на членство в этом клубе трактуются шире. В Комиссию по защите Черного моря от загрязнения, кроме Украины, России, Грузии, Турции, Болгарии и Румынии, входят также Армения, Азербайджан, Молдова и Греция, которые расположены за сотни километров от черноморского берега. В Организации черноморского экономического сотрудничества участвуют уже 12 стран, в том числе Албания и Сербия, а
13 стран, среди которых и Беларусь, состоят в качестве наблюдателей. У этой организации, кстати, есть многонациональный Черноморский банк торговли и развития, который финансирует многие проекты в регионе, в том числе и направленные на оздоровление экологии.
— Словом, возможность войти в полезные программы есть… Теперь обратимся к предмету вашего интереса. Чем вас привлекает Черное море? Там действительно зреет «сероводородная катастрофа» и у нас есть возможность внести вклад в ее предотвращение?
— Внести вклад в оздоровление экологии можем, но о катастрофе речи не идет. Это все страшилки вроде того, что море взорвется.
— Не взорвется? А как быть с тем обстоятельством, что растворенный в воде сероводород, скопившийся в глубине, горюч, что верхняя граница этого слоя поднимается и есть свидетельства, что в море иногда происходят выбросы пламени на высоту до 500 метров и фронтом в несколько километров?
— Я мог бы рассказать не только об этих наблюдениях, сделанных во время Крымского землетрясения 1927 года, но и привести старинные легенды о подобном явлении, которые свидетельствуют о том, что это море иногда действительно извергает огонь. Но сероводород тут ни при чем. Дело в том, что под морем лежит 16-километровая толща осадочных пород, содержащих органику, и эта котловина нагревается снизу до 500 градусов. Поэтому в земных недрах идет постоянное образование газа, преимущественно метана, а также нефти. Газ устремляется вверх и поднимается со дна «факелами», которые у поверхности могут достигать нескольких сотен метров в диаметре. Иногда, чаще во время землетрясений, газ прорывается особенно бурно, и если в его составе оказываются в достаточных количествах соединения фосфора, то вырвавшееся облако воспламеняется.
Что же касается сероводородной зоны, то ее верхняя граница действительно в последние десятилетия поднимается. По данным американо-турецкой экспедиции, изучавшей проблему, процесс ускорился в 67 раз – с 3 сантиметров в год в 1935 году до 2 метров в 1985-м. Соответственно слой насыщенной кислородом воды на поверхности становится тоньше и сегодня в отдельных районах акватории моря сокращается до 50–85 метров по сравнению с 200–250 метрами в шестидесятые годы прошлого столетия. Это опасно для обитателей моря, так как сероводород токсичен. Но, выделившись из воды, взорваться он не может из-за малой его концентрации – всего 12 – 13 миллиграммов на литр у самого дна на глубине до 2000 метров. По этой причине, кстати, его нельзя использовать для каких-либо полезных целей, так как процесс извлечения из воды фантастически дорог, да и нет в нем необходимости.
— Человек приложил руку к увеличению концентрации сероводорода в черноморской воде?
— Во-первых, следует заметить, что сероводорода больше не становится. Исследования показали, что скорость его генерации соответствует скорости рассеивания, а потому бассейн обладает природной гидрохимической устойчивостью. Механизм образования этого газа до конца не выяснен, но, скорее всего, человек причастен к его накоплению в воде в самой минимальной степени, хотя масштабы загрязнения различными стоками поражают (но это другой вопрос). Ведь недавно установлено, что в результате распада белков в придонном слое (частично эти белки могут быть следствием деятельности человека) должно образовываться всего 0,4–0,6 процента сероводорода от наблюдаемых концентраций. А вот то, что хозяйственная активность привела к подъему сероводорода из глубин и истончению слоя обитаемой воды, – это факт.
Дело в том, что из-за хозяйственной деятельности человека резко сократился сток всех рек бассейна. Сегодня только Днепр ежегодно приносит в море на 30 кубических километров воды меньше, чем несколько десятилетий назад. Но Мировой океан компенсирует эту недостачу, и через Босфор в Черное море устремляется средиземноморская вода, которая гораздо более соленая, чем черноморская, а потому она опускается на дно и в какой-то мере поднимает насыщенный сероводородом слой к поверхности.
— Очевидно, должны существовать некие пределы этого подъема, так как реки, хотя и менее полноводные, чем в былые годы, будут по-прежнему подпитывать Черное море, не перестанут идти дожди, что позволит сохранять на поверхности защитный слой чистой воды?
— Это так. Но освоение крупнейшего черноморского нефтегазового бассейна находится только на начальной стадии и ограничено пока эксплуатацией или подготовкой нескольких газовых месторождений в территориальных водах Украины на шельфе Западно-Черноморской впадины. Интерес к этим ресурсам будет возрастать, что повлечет за собой и углубление геоэкологических дестабилизаций. Поэтому объединенными усилиями ученых стран Черноморского и смежных регионов должны быть предложены решения, которые сведут негативные последствия хозяйственной деятельности к минимуму. Что же касается возможного участия отечественной науки в решении этой проблемы, то оно в перспективе может стать пропуском и к освоению белорусами углеводородных ресурсов Черного моря.
