Могилы в школьном дворе

Пишу в газету потому, что память о тех страшных днях не дает покоя. Возможно, прочитав эти строки, еще кто-то вспомнит пережитое и отзовется на мое письмо.

Наш отец до Великой Отечественной служил в Кобрине. Как только началась война, семьи военнослужащих эвакуировали, и мы приехали на родину отца в деревню Глинище Сущевского сельсовета Чаусского района. Но долго здесь не задержались: жителей этого и окрестных сел согнали и повезли в Минск, в лагерь. Там многие заболели тифом - почти каждый день из бараков выносили трупы под забор, а потом увозили на машинах и сжигали. Среди погибших в те дни оказались и наши родственники.

В лагере мы пробыли 15 дней, после чего заключенных стали развозить на подводах - кого куда. Немцы, управлявшие подводами, особых жестокостей не чинили, особенно по отношению к детям. Во время пути, если доезжали до какой-либо деревни в субботу, останавливались и оставляли там всех.

И вот мы, 20 подвод, попали в деревню где-то под Жодино, названия уже не помню. Ночью явилась какая-то банда из местных. Выставив автоматы, они скомандовали отдать все вещи. Мол, мы все равно едем на смерть и нам уже ничего не понадобится. После этого налета из вещей сохранилось только то, на чем лежали спящие дети. Наутро немцы повезли нас, полураздетых, сначала в Лиду, а потом дальше, в Спорковщину, где разместили в двухэтажной школе. Людей там набилось столько, что свободной осталась только тропинка до туалета. И опять свирепствовал тиф, а у детей - корь. В Лиде детей, заболевших корью, помыли, после чего у них началось воспаление легких и все они скончались. Жители Спорковщины запретили хоронить умерших на своем кладбище, поэтому закопали всех прямо на школьном дворе. Гробы сколачивали из досок забора, в каждый клали по два тела. Так пришлось схоронить моего брата...

Через некоторое время начали составлять списки детей, чтобы брать у них кровь. И тогда мы стали прятаться под видом пастушков на соседних хуторах. Меня, девятилетнюю, и шестилетнего брата взяли пасти коров и гусей, хозяева нас не обижали. Так мы дождались освобождения. Позже мать нашла в Чаусах заброшенный домик, там и поселились. А вскоре пришло извещение о гибели отца...

В 1975 году я с младшим сыном съездила в Спорковщину. Нет сил описать ту боль, которую ощутила, войдя в тот школьный двор. Прошло много лет, но увиденное просто поразило меня. Я поняла бы, если бы те могилы сровняли с землей и на их месте разбили клумбы с цветами. Но они просто-напросто заросли бурьяном... Когда я со слезами положила там букетик цветов, ко мне подошли школьники и спросили, почему я плачу. Я объяснила, что в этом месте похоронено очень много детей. Побывали мы и на хуторе, где спасались, но там почти никого не осталось.

Уже умерли мои брат и сестра, мне самой уже 69 лет. Может, кто-нибудь из переживших то лихолетье захочет связаться со мной? Адрес: 213200, г. Чаусы, ул. Лермонтова, д. 3б, кв. 46.