Времена меняются стремительно, летят — не заметишь. Когда–то Николай Мирный за ручку водил сынулю Максимку на тренировки по теннису, строил скромные планы о его спортивных успехах, а сегодня Мирные — отец и сын — строят уже не планы, а кое–что гораздо более существенное. Многофункциональный спортивный комплекс (конечно же, с теннисными кортами) обещает открыть свои двери в Минске уже нынешней осенью. От этого отнюдь не рядового события и решила оттолкнуться, приглашая на прогулку по галерее времени Николая Николаевича — именно он сегодня, глядя на черно–белую историю фотографий, будет рассказывать о годах становления своего сына, о его первых теннисных шагах.
Непривычно видеть Максима таким. Глядя на эти снимки, которые дышат прошлым, невольно задаешься вопросом: что (или кто?) предопределяет нашу судьбу, по каким критериям фатум выбирает себе любимчиков, как производит отсев? Разве можно узнать в этом карапузе будущего первого номера парного мирового тенниса? То, что Максиму Мирному помог состояться его отец, — ни для кого теперь не секрет. Он вел его по теннисной дорожке с ранних лет, поддерживая сына в любых ситуациях. Интересно, а строил ли наш лучший теннисист в детстве воздушные замки? Каким вообще он парнем был?
— Максим никогда большим мечтателем не был. С младых ногтей он работал, потому и достиг таких результатов. Ну и зарабатывал, конечно, уже тогда, в детстве, свои первые деньги. Одних талонов на питание на тридцать рублей в месяц приносил, а это немалые деньги были. Честно говоря, я даже не мечтал, что сын достигнет таких высот в теннисе. Потом, когда он стал настоящим профессионалом и вошел в первую сотню рейтинга, тогда да, мысли такие стали появляться. Чтобы первым стал. Самым лучшим. Он и стал. Пускай в паре, но ведь первым!
А Максим всегда стремился к успеху, он хотел заработать денег и построить собственные корты. И вот мечты сбываются. Меня переполняют гордость и счастье. Вырастить сына и построить дом — это одно. А когда сын своими руками строит дом для многих мальчишек и девчонок, а ведь это будет их второй, спортивный дом — это еще более приятно.
Свой спортивный путь Макс начинал в борцовском зале. Не удивляйтесь, мы там снимали небольшой угол, где сын и махал ракеткой. Это потом уже завертелось, и мы добрались до академии Баллетьери. На этом фото Максиму приблизительно четырнадцать лет. В академии тогда было всего несколько тренажеров, и ему посчастливилось занять один из них. Примитивные, да? Это 1991 год. Щупленький мальчик. Там же он пробовал и в американский футбол играть. Согласитесь, неплохо смотрится.
В США Макс ходил в обыкновенную школу. Помню, был случай, когда он решил списать у одноклассников какой–то урок. То, что это в Штатах поступок недопустимый, он и представить не мог. Ну кто не списывает в наших школах? А там его тут же «заложили» — это тоже в порядке вещей, так принято. В итоге Максу запретили два дня посещать школу, а в академии в наказание пришлось мыть машины.
Как сейчас вижу сына на пороге американской школы 28 мая 1994 года. Выпускник! И вот такая красивая форма у него: колпак и мантия длинная. С цветочком на груди, как у жениха. Очень дорогая — 650 долларов стоила. Таких денег у нас тогда не было — помогла академия. Мы ведь не всегда были такими успешными, на этом пути пришлось многое преодолеть, через трудности пройти. Одно время даже одну одежду на двоих носили. Чего вы смотрите? Я помещался, это сейчас немножко вширь раздался, а раньше был очень спортивный. Мы вообще с сыном похожи. Одно из немногих отличий — носим часы на разных руках: я на правой, а сын на левой. Часы, кстати, Максу постоянно от меня переходили. И сейчас можем несколько раз на год меняться. У нас все общее.
А вот на этой фотографии пятилетний Макс с кошкой. Это мы в деревне. О, какие матрешки у него на кофте! Мода такая была. И подтяжки такие хорошие, мальчиковые. Из–за границы? Да вы что, бросьте! Мы еще не мечтали тогда о заграницах. Пошли и купили в ГУМе. Дефицит был, что жена успела схватить, то и носили.
Помню, дома всегда жили животные. Кролик даже был, но мы его... съели. Он вырос, не станешь же его в городской квартире держать. Поэтому — в суп. А Максу сказали, что сбежал, чтобы ребенка не расстраивать. И сейчас у сына дома много птиц, рыбок, собаки... Когда Максим закончит с теннисом, думаю, братьев наших меньших у него будет еще больше — любит он их. А, вот еще! Черепахи у них уникальные дома живут! Сын нашел их на улице случайно и пошел в зоомагазин, чтобы приобрести для них корм. Осмотрев тех черепах, ветеринарный врач заявил, что этот вид находится на грани исчезновения. Охраняется законом. И знаете, черепашки растут не по дням, а по часам! А еще был случай, когда Ксюша, жена Максима, сфотографировала на улице крокодила. Вышла гулять со своей старшей дочерью и увидела аллигатора, представляете? Лежал себе, на солнышке грелся...
А это Макс с мамой в Серебрянке — район тогда еще только строился. Тут сын совсем маленький! Пухленький. Помню, как подрос, любил очень покупать себе молочные коктейли в магазине на Автозаводской. Карманные деньги? Бросьте. У меня самого не было этих карманных денег. Все, что успевал выкрутить у меня или у мамы, вот и все копейки.
Крикливым мальчиком был? Нет. У меня был один способ: брал веревку и привязывал один конец к своей ноге, а другой конец — к коляске, которую выставлял на балкон. Когда сын начинал плакать, раскачивал коляску, он засыпал снова. Вот такой секрет.
Так и росли, непросто было. Мама Макса вышла на работу, не прошло и месяца после родов. Она же бывшая пловчиха, тренером в те времена работала, в детской поликлинике еще занимала какую–то должность. Так что Макс научился раньше плавать, чем ходить. Я его на руках приносил к бассейну, а там мама им занималась. А потом эту функцию я взял на себя, занимался его судьбой, как мог. И до сих пор мы всегда вместе.
