В Минске таких бригад всего четыре. Несмотря на внешнее сходство с обычной «скорой», внутри кардиореанимационные «Мерседесы» оборудованы по последнему слову техники. Ведь спешат они на самые сложные вызовы. Порой такие, когда людей приходится собирать буквально по частям.Мы мчимся мимо вереницы машин. Сирена воет прямо у меня над головой так громко, что хочется заткнуть уши. Кажется, машина буквально летит по улицам города. На ходу кое–как надеваю на себя белый халат и, следуя примеру попутчиков, пристегиваюсь ремнями безопасности. Пока мы добираемся с улицы Захарова до Я.Коласа, краем глаза рассматриваю оборудование: кислородные баллоны, аппараты искусственной вентиляции легких, электрокардиографы — все необходимое под рукой... Порой, когда счет идет на секунды, поддержать жизнь человека, пока его везут до больницы, можно лишь с помощью современных приборов.
Мой экипаж — врач Александр Гололобов и два фельдшера — молодой Денис Яцевич и Иван Райчук с 26–летним стажем работы.
— Квартира 15, четвертый этаж, захватите носилки, — командует врач, едва машина успевает притормозить.
Лифта в доме нет, и мы бегом поднимаемся по лестнице. Мужчина, на вид которому за 60, а на самом деле, как выясняется, всего 46, задыхается и отхаркивается кровью. Спустя минуту его начинает тошнить... Уже потом, когда мы мчались в 6–ю больницу, врач рассказал мне, что больной был на волоске от смерти. У него редкое сосудистое заболевание ТЭЛА, при котором в любую минуту во время приступа может оторваться сердечный тромб.
На руках фельдшеров — глубокие следы от носилок. Снести 120–килограммового мужчину на куске брезента с пришитыми по краям ручками не так–то просто. Другие носилки — на ножках с колесиками — реаниматологи не используют. В подъездах, говорят, их не развернуть, да и в лифт не зайти, какой от них прок?
Едва отъезжаем от больницы, как на мобильный телефон, который есть у каждой бригады реаниматологов, поступает новый «заказ»: у 80–летней старушки аритмия. Резкий поворот — и вот мы уже на улице Фроликова.
— Вы к кому? В какую квартиру? — интересуются сидящие у подъезда бабушки.
Молча проходим мимо.
— На расспросы уже не обращаем внимания, — объясняют мне. — Любопытные у нас люди. Бывает, реанимируем кого–то прямо на улице, соберутся, смотрят: для них это, как кино...
К счастью, старушка оказалась довольно крепкой, и бригаде быстро удалось нормализовать ей давление. Пожелав здоровья, отправляемся на станцию.
Долгожданную паузу между вызовами врач и фельдшеры используют для перекура и чашечки кофе. Редкие минуты, когда обе реанимационные бригады подстанции отдыхают. Мы же в ожидании неизвестного. Что впереди? Вызов на пожар? Аварию? Убийство? Драмы большого города — увы, привычные будни моих новых знакомых.
И вновь телефонный звонок.
— Пишу... МКАД, проспект Победителей... Выезжаем...
Место аварии находим без труда: рядом с разбитым вдребезги автомобилем работают сотрудники ГАИ. За рулем красной «Хонды» женщина. Вся в крови.
— Жива?
— Да.
Бригада стелет на землю носилки и пытается достать из машины пострадавшую. Каждое движение сопровождается ее диким криком.
— Тазобедренный перелом, черепно–мозговая травма, открытая рана шеи, — констатирует Александр Леонидович.
Все время, пока едем в больницу, женщина кричит и стонет от боли.
— Что произошло? Где мои дети? Что я наделала? Ой, как больно!..
— Болевой шок, — поясняет врач. — Но мы не можем обезболить до тех пор, пока ее полностью не обследуют.
Дорога до областной больницы кажется вечностью. Каждый стон женщины режет по сердцу.
— Не переживайте, с ней все будет хорошо, — успокаивают меня. — Поверьте нашему опыту, она легко отделалась. Знаете, недавно у нас был случай: на машину наехал трамвай. Трое пассажиров выжили, а водитель — молодой мужчина — скончался у нас на руках. И вдруг у него в кармане зазвонил телефон. Спрашиваем: «А вы ему кто?» — «Жена». Скрывать правду не было смысла. Вы бы слышали тот страшный крик...
Весь вечер я думала лишь о хозяйке красной «Хонды», о том, как тонка грань, отделяющая человека от смерти. Порой, чтобы перешагнуть эту черту, нужно всего ничего — беспечность. А вытаскивать с того света его будут реаниматологи, не жалея собственных сил и нервов. К тому, что видят, с чем сталкиваются они на протяжении многих лет, просто невозможно привыкнуть. Работа на износ, когда на весах ежечасно чья–то жизнь и смерть, а за дежурство — десятки человеческих судеб. Теперь я понимаю, почему среди кардиореаниматологов нет женщин...
