8 апреля Москву посетил греческий премьер-министр Алексис Ципрас. Событие, которое еще не так давно, скорее всего, прошло бы практически незамеченным в информационном пространстве, сегодня приковывает всеобщее внимание. Разумеется, это обусловлено особенностями взаимоотношений в треугольнике Россия — Греция — Европейский союз.
Их общий конфликтный фон, спровоцированный украинским кризисом, хорошо известен. Вслед за Вашингтоном Брюссель занял в отношении Москвы жесткую позицию, рассматривая российскую политику в Украине едва ли не как агрессию (если официальные лица стараются воздерживаться от столь резких высказываний, то западные СМИ не стесняются в выражениях). Следствием этого стало введение санкций против России и ответное торговое эмбарго со стороны Москвы.
Не все в Европе, однако, в восторге от такого формата российско-европейских отношений, и в последнее время Греция выступает в роли едва ли не главного оппозиционера внутри ЕС. Это связывают с приходом к власти в cтране леворадикальной партии СИРИЗА, которая в ходе предвыборной гонки обещала чуть ли не выход из ЕС и зоны евро. После победы на выборах ее позиция, как и следовало ожидать, заметно смягчилась. Тем не менее политика жесткого торга в отношениях с европейскими структурами стала отличительной чертой внешнеполитической линии Афин.
Греция, экономика которой в свое время была посажена на «иглу» дешевых европейских кредитов, крайне болезненно пережила мировой финансовый кризис. Обвал экономики, рост безработицы, жесткие меры экономии и зависимость от внешних кредиторов — все это серьезно подорвало привлекательность европейского интеграционного проекта в глазах греков. Основной торг в отношениях между Афинами и Брюсселем идет по поводу смягчения мер экономии, навязываемых Европейским союзом. В этом контексте Греция стремится в целом снизить свою зависимость от европейских структур, диверсифицируя внешнюю политику, выстраивая более тесные отношения на востоке.
Вот почему Греция встала в оппозицию политике санкций, проводимой Европейским союзом в отношении России. Алексис Ципрас неоднократно выступал с критикой этих решений. Помимо сугубо политических соображений, это имеет и экономические основания: из-за европейских санкций и ответного торгового эмбарго со стороны России Греция недополучает 30—35 миллионов евро прибыли.
Со своей стороны Россия также нуждается в союзниках внутри ЕС. Формирование пророссийского лобби с целью развала консолидированной антироссийской линии ЕС объективно в интересах РФ. Поэтому визит Ципраса в Москву был встречен в Европе с нескрываемым раздражением. Так, комментируя пребывание греческого премьера в российской столице, председатель Европарламента Мартин Шульц посоветовал ему «не ставить под удар единство Евросоюза».
Впрочем, пока эти страхи явно преждевременны. Итоги российского вояжа Ципраса оказались на удивление скромными, никаких прорывов в российско-греческих отношениях не произошло. Греческая сторона так и не попросила у России финансовой помощи, что ожидалось многими экспертами. Россия не пошла на снятие продуктового эмбарго, весьма болезненного для аграрного сектора Греции. Тем не менее стороны всячески демонстрировали взаимное расположение и заинтересованность в сотрудничестве.
Скромные результаты российско-греческих переговоров, по всей видимости, связаны с тем, что пока Россия не в состоянии предложить Афинам полноценной альтернативы Евросоюзу. Российская экономика, скованная европейскими санкциями, находится не в лучшей форме. А значит, при всем недовольстве Евросоюзом Греция не может пойти на какие-то резкие шаги ради дружбы с Россией.
Впрочем, общую тенденцию для Евросоюза вряд ли можно назвать благоприятной. Украинский кризис выявил раскол среди стран — участниц ЕС по вопросам внешней политики. Жесткую линию в отношении России традиционно поддерживают страны Балтии и Польша. В то же время Греция, Венгрия и Чехия критикуют такую политику ЕС, обвиняя ее в зависимости от внешнеполитической линии Вашингтона. Растет недовольство и у старых членов ЕС. Пока эта внутриевропейская фронда слаба и неорганизованна. Тем не менее ползучий рост недовольства текущим форматом евроинтеграции (далеко не только из-за отношений с Россией) и отсутствие внутреннего единства так или иначе расшатывают неоднородную конструкцию ЕС.
shimoff@rambler.ru
