Белорусский театр за границей никто не ждет
Экономика сегодня бесцеремонно вторглась практически во все сферы жизни, в том числе и театр. И не просто вторглась, а многое скорректировала. Оказалось, что белорусский театр выпал из европейской обоймы и сегодня совершенно не представлен на большинстве европейских фестивалей. Продюсеры не знают, как его продать, сами деятели театра не считают нужным заинтересовывать зарубежных партнеров. Гораздо удобнее выдавать несколько вялых премьер в год, сидеть на государственной дотационной «игле», рассуждать о том, что Минск — последний не сдавшийся форпост психологического реализма, и при этом делать вид, что так и должно быть.
Отстав на десятилетия, белорусский театр, кажется, упускает последний шанс вписаться в цивилизованный театральный рынок. Его ли в этом вина?
Польша, Германия, Англия, Чехия... Список стран, приглашающих наши коллективы на гастроли, довольно традиционен. А сами гастроли ограничиваются одним–двумя показами во время международных фестивалей. Ни широкого резонанса, ни пристального внимания театральной общественности они не получают.
Место под египетским солнцем
А может ли быть резонанс, если сами актеры, как выясняется, иногда вынуждены не репетировать на новой площадке лишний час, а добросовестно выполнять функции носильщиков?
Например, Республиканский театр белорусской драматургии — он гастролирует часто. Художественный руководитель театра Валерий Анисенко убежден: никогда не стоит отказываться от поездки, даже несмотря на трудности.
— За 8 лет работы было столько казусов, — рассказывает Валерий Данилович. — Из–за экономии средств даже художественный замысел редактируется. Иногда во время работы думаешь: «Удобно ли будет эти декорации перевозить?» Почти инстинктивно сразу ищешь компромиссы в сценическом решении спектакля. Не скрою, ограничения мобилизуют наши творческие силы и будят фантазию. Вне зависимости от звания каждому из актеров в поездку мы выдаем 10 — 12–килограммовую сумку, загружаемся в поезд и едем. Это, конечно, не от хорошей жизни, но все происходит без чванства и капризов... Я благодарен труппе за такое понимание.
Однажды мы гастролировали в Херсоне. Приехав в местный театр, распаковались и за несколько часов так лихо поставили декорацию, что украинцам оставалось только восхищаться: «Вы только посмотрите, что эти белорусы–партизаны делают!» А однажды в Египте наши актеры 4 часа монтировали декорации под открытым небом на палящем египетском солнце.
— Сейчас театр собирается в Германию. Почему именно эта страна?
— Отборщики немецкого фестиваля молодой драматургии посмотрели в Беларуси несколько спектаклей, в том числе и такого мастера, как Виталий Барковский, и выбрали именно нашу постановку «Столица Эраунд» Сергея Гиргеля и Ольги Саратокиной. Я считаю, что это очень удачный режиссерский дебют. Он заслуживает того, чтобы его показать в Европе.
Параллельные миры
— Первая проблема в том, что все наши театры — это государственные учреждения, — комментирует проблему гастролей известный театральный аналитик, принимавший участие в жюри различных международных фестивалей, Татьяна Комонова. — Но организаторы гастролей за границей — это частные структуры. Поэтому мы не можем разговаривать на равных. Они разговаривают с нами с точки зрения коммерческой выгоды. Мы — с точки зрения государственного имиджа. Это разговор из двух разных театральных пространств. Единственная форма, которая сейчас более–менее доступна нам, — это обменные гастроли на почве какой–то общей идеи, темы или юбилейной даты.
Когда в Европу приглашают литовцев или украинцев, продюсеры знают, с чем имеют дело. У них есть заочное представление об этих театрах. О нашем театре ни четкого представления на Западе, ни какого–то своего мифа, к сожалению, нет. Платят за брэнд и пиар. У белорусского театра пиара за пределами Беларуси нет.
— Но все–таки Купаловский театр приглашают в Украину, Финляндию?
— Ясно, что они не заработают даже, чтобы «выйти в ноль». Я так думаю. Изначально белорусские спектакли вообще не ориентируются на продажу на Запад. Мы не знаем того рынка, не знаем, кому и на каких условиях себя предлагать. Все гастроли мы подгадываем под определенные акции, под культурные проекты.
Надо знать европейский рынок, а мы его, по сути, просто не знаем. Мы не бываем на фестивалях. Фестивали, на которых мы бываем, — это фестивали среднего уровня. Мы ездим по региональным российским фестивалям, получаем Гран–при, а в то же время уже много лет на «Золотой маске» или Чеховском фестивале Беларусь не представлена даже в качестве гостей.
— У соседей–литовцев дела обстоят гораздо лучше. Они что, научились себя продавать?
— Дело не в коммерции. Литовский театр давно имеет имидж. С моей точки зрения, недавняя премьера «Пинской шляхты» Николая Пинигина — это первый за последние десять лет серьезный спектакль о белорусах и для белорусов. Но вряд ли он будет понятен людям за границей. На уровне сюжета они, конечно, все прочитают, но на уровне внутренних проблем, на уровне той боли, которая в спектакле заложена, ничего не поймут. Они живут в других реалиях и другой системе координат. Такой театр нужен нам, но при всем его высоком качестве на продажу, что называется, его выставить невозможно.
«ИнЖест» доброй воли
Художественный руководитель театра «ИнЖест» Вячеслав Иноземцев в глазах коллег выглядит довольно успешным гастролером, хотя, когда театр остался без своей площадки и финансирования, по сути, Иноземцеву никто не помог. Вполне возможно, что все силы ушли именно на борьбу за место под театральным солнцем столицы, поэтому, закрыв свой сезон, Иноземцев находится в небольшом творческом тайм–ауте.
— А вы знаете, этим летом никаких гастролей у нас и нет, — грустно говорит «конвертируемый» Иноземцев. — Это ведь зависит от многих факторов...
— Например, каких?
— Есть приоритет финансирования — в один год он такой, потом меняется. От этого зависит, легче гастроли проходят или сложнее.
— Наверняка за столько лет у вас сложилась своя продюсерская сеть?
— Нет, в Европе своих постоянных менеджеров, которые бы нами занимались, у нас нет. Но мы никого и не ищем. Чаще нас находят. Если сработался с каким–то международным фестивалем, они уже могут посоветовать тебя кому–то другому. Это наиболее продуктивный момент участия. Собственно, ради чего все и делается — чтобы двигаться дальше. Можно бесконечно рассылать наобум пресс–релизы о театре и DVD–диски со спектаклями, и никакого эффекта не будет.
— А интерес к самому пластическому театру не ослабевает?
— Не думаю, что он может ослабнуть. Ведь это театр синтетических форм, он живет в глубинах подсознания, а для него нет государственных границ, мировоззрений и разницы культур.
...Остается надеяться, что о нашем замечательном «ИнЖесте» все–таки вспомнят, как и о других талантливых белорусских театральных коллективах. Никто не разуверит нас в том, что Минск по своему творческому потенциалу слабее Санкт–Петербурга или Вильнюса, вот только по кпд действительно этим городам уступает. Не пора ли начать отвоевывать свой рынок?
На снимках: театр «ИнЖест». Сцены из спектакля «После».
Фото Александра Дмитриева.
