Нужна ли сегодня в Минске стена Цоя?Как непоследовательная фанатка Виктора Цоя каждый год дату его смерти «вдруг» вспоминаю — ах да, 15 августа, это ж столько–то лет назад погиб Цой... Истые же поклонники музыканта готовятся к датам заранее: 21 июня отметили 45–летний юбилей со дня его рождения... Интересно где? У стены? Или «стритовали» (от англ. street — улица) — пели его песни в переходах? Не знаю, как теперь принято отмечать священные для рокеров даты. Но знаю, что белорусский поэт Адам Глобус в трагическом 90–м пришел 15 августа в редакцию газеты «Ласковый май» и предложил выпустить газету «Виктор Цой»: в единственном экземпляре, как бумажный памятник музыканту.
Газета, кстати, вышла. Она и по сей день красуется на минской стене, посвященной Цою. Молодежь за листочками ухаживает, ксерокопирует их в миллионный раз и крепит к метростроевскому бетону. Но, на мой взгляд, минская стена памяти Цоя с каждым годом производит все более тягостное впечатление: молодежь там часто тусуется в непотребном виде, порой много мусора кругом, никакого эстетического удовольствия от созерцания портрета Цоя на цементе... Неожиданно со мной согласился и Адам Глобус, когда разговор коснулся стены, посвященной рокеру:
— Адам, когда вы мимо нее проходите, какие вас чувства обуревают?
— Чувство стыда за свою молодость.
— Стыда?..
— А потому что своими руками сделал газету «Виктор Цой», она провисела на этой стене лет десять... Я давно думаю, что надо бы вообще ее снести и сделать наконец памятник Цою. Нужно объявить конкурс, пусть профессионалы разработают проект памятника. В Интернете с поклонниками Цоя можно широко обсудить проект, проголосовать за наиболее удачный... Витя достоин профессионального мемориала, высокохудожественного. В том виде, в каком стена существует сейчас, — это хаос и мусор. Мой путь из дома в мастерскую как раз пролегает через эту стену, и молодежь — поклонники Цоя — каждый раз обращаются ко мне: «Дядя, дай денег».
— Как анархист–индивидуалист, г–н Глобус, вы, мне кажется, не должны смущаться от такого поведения, закосивших под Цоя молодых людей.
— Я беседовал с Цоем несколько раз лично, его творчество мне близко и знакомо. Он был одним из лучших музыкантов в своем поколении, занимал активную жизненную позицию. Во всяком случае, я воспринимаю Цоя как символ людей, мыслящих самостоятельно.
— Однажды я присутствовала во время спора между режиссером Сергеем Соловьевым и актером Александром Абдуловым. Создатель фильма «Асса» Соловьев утверждал, что Цой до сих пор «жив»: у него миллионы поклонников. Абдулов говорил, что никому Цой сейчас не нужен. Чью точку зрения приняли бы вы в этом споре?
— Во–первых, Соловьев не создатель «Ассы». В то время была рок–тусовка, она несла в себе новый эмоциональный заряд, а Соловьев к ней примазался, сказал: «Давайте, ребята, я вас всех сфотографирую».
— Он в общем–то и не скрывает, что с Цоем познакомился на съемочной площадке.
— Все же валом валили на фильм «Асса» не потому, что хотели посмотреть этот пошлый детективный сюжетец. Зрители приходили послушать БГ, «Аукцион», на Витю Цоя посмотреть... Абдулова в этом споре я вообще не воспринимаю, извините, но, по–моему, он стареющий маразматик. У Цоя за последних 20 лет поклонников не убавилось, в этом я абсолютно уверен.
— Я нашла некролог из 90–х, подписанный вами, он посвящен Цою и называется...
— «Асса, товарищи, ... асса!» Было такое. Я тогда еще новый газетный жанр придумал: рок–некролог.
— Там вы написали, что вместе с Цоем рок умер. До сих пор так считаете?
— Все ребята–рок-н-рольщики, которые с тех времен остались — и БГ, и Шевчук, и «Наутилус», и «Чайф», — они все свои самые лучшие альбомы записали до смерти Цоя. Так что в каком–то смысле я, конечно, был прав. А еще я в тот некролог вписал слова древнего корейского поэта Чона Монджу — пройдет еще сто лет, а их смысл и тонкость не изменятся: «Я знаю, тело бренное погибнет,/ Сто раз излеченное, все ж погибнет,/ И даже кости станут пыльным прахом./ Останется ль душа? — Мне все равно./ Не сгинет никогда частица сердца...»
Фото Артура ПРУПАСА, "СБ".
