Лицо войны открылось с непривычной стороны читателям писем фронтовых лет, собранных в книге Александра Волковича
«Рэспублiка» уже сообщала о выходе в свет книги «Письма войны», напечатанной в Брестской областной типографии. Изданный по инициативе редакции областной газеты «Заря» при поддержке председателя облисполкома Константина Сумара, сборник сразу же привлек к себе внимание широкого круга читателей.
Среди множества книг, увидевших свет в последнее время благодаря развитию на Брестчине издательского дела, он имеет одну существенную отличительную особенность. Авторы писем — это в основном люди, ушедшие из жизни. Благодаря их родным и близким до наших дней дошли оригиналы автографов, отражающие фрагменты человеческого бытия на фоне самой кровопролитной в истории войны. «Горячими угольками, выпавшими из топки гигантского сражения под названием Великая Отечественная война» назвал их в предисловии работающий в «Заре» составитель сборника брестский писатель Александр Волкович.
Почему именно этот мастер слова взялся за реализацию идеи в рамках целого проекта, получившего начало на страницах брестской областной газеты еще накануне 65-летия Победы, становится понятно, когда дочитаешь книгу до конца. Ведь завершают сборник дневниковые записи матери автора брестчанки Лидии Волкович, в девичестве Козловой, за два дня до войны вышедшей замуж за офицера Красной армии. Великая Отечественная разлучила ее с суженым более чем на четыре года, три из которых она провела в немецкой неволе. Описание тяжелых дней рабского труда и легло в основу дневников матери Александра Волковича. Не раз он пытался убедить ее в том, что из этого документального повествования после обработки можно создать полновесную книгу. Но Лидия Илларионовна была против. Только со временем сын понял, что она была права. Дневниковые записи военных лет, фронтовые письма, избежавшие стилистической правки профессиональных литераторов, стали настоящей летописью тех событий.
Их сила ощущается не только в содержании собранных посланий разных людей, датированных годами военного лихолетья, но и в помещенных в книге фотографиях фронтовых «треугольников», пожелтевших листов бумаги с неровными строками, написанными на бруствере окопа, винтовочном прикладе, госпитальной тумбочке, пеньке в партизанском лесу. По хронологии все письма можно разделить на три тематические группы. Первая обозначена периодом 1940—1941 годов письмами, написанными солдатами и офицерами Красной армии, первыми принявшими на себя под Брестом удар фашистских агрессоров. Вторая группа посланий рассказывает о судьбе угнанных в немецкую неволю трудоспособных жителей Брестчины. Они писали о своей жизни в Германии домой в 1943—1944 годах. Основу же сборника составили письма с фронта уроженцев Брестской области, написанные в 1944-м и 1945 годах. Именно тогда здешние военнообязанные мужчины, пережившие фашистскую оккупацию, пополнили ряды Красной армии и ушли с оружием в руках на запад.
За строками писем первых дней войны угадываются сильные, целеустремленные личности людей, представлявших тогда нашу армию на западных рубежах большой страны. «Только счастливая случайность спасла мне жизнь, — писал родным в Вологодскую область 1 июля 1941 года младший сержант Александр Круглов, командовавший пулеметным отделением на пограничной заставе под Брестом. – С 22 июня пришлось пережить многое, но все трудности еще впереди. Война с Германией будет длительной, враг силен, и потребуются величайшие усилия, чтобы его разбить и уничтожить». Позже он погиб, так же как и уроженец Ставропольского края сержант Леонид Игольников, командовавший отделением полковой школы 125-го стрелкового полка и написавший жене на пятый день войны из Бреста: «22-го в 4.10 утра нас немец крепко угостил… Я знаю, что меня убьют, иначе и быть не должно, но я за свою жизнь нисколько не болею. Я должен защищать свою Родину от разграбления и разрушения».
Большинство из подобных писем так и не были отправлены родным и близким. Зато они дошли до потомков и, сохранившись в музейных архивах, донесли через десятилетия непосредственную правду о минувшей войне, трагизм которой заключался не только в противостоянии жизни и смерти на фронте. Тысячи мирных людей были угнаны с оккупированных фашистами территорий в Германию, использовались в качестве рабской силы. О том, что им пришлось при этом пережить, некоторым удалось рассказать, взявшись за перо или карандаш. Вот выдержки из письма 15-летней белорусской девочки Кати Сусаниной отцу, написанного перед тем, как она, не выдержав издевательств немецких хозяев, решила уйти из жизни: «…Я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю белье, мою полы. Работы очень много, а кушаю два раза в день в корыте с Кларой и Ритой – так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. «Рус была и будет свинья», — сказал он. Я очень боюсь Клары. Это большая и жадная свинья. Она мне чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку… Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя просьба к тебе, отец, покарай немецких кровопийц».
Правда, и среди немцев, судя по письмам из неволи, были не только жестокие приверженцы гитлеровской идеологии. Вот что писала родным на Полесье из Гамбурга Агриппина Слепенок: «Живем вместе с мужем у одного хозяина. Работаем по крестьянству. Пока хорошо. Работы много, но не очень тяжело, все при помощи машин. Работаем от восьми до восьми вечера, до десяти свободны. Кормят хорошо – пять раз в день».
Разными по содержанию и характеру были и солдатские письма с фронта домой на Брестчину. Но каждое из них уже отражало настроение победителей, гнавших врага в его логово, и яростную решимость добить там фашистскую нечисть. В январе 1945 года в деревне Гощево Ивацевичского района Александра Федосик получила письмо от сына Григория с фронта, который писал: «Я три года терпел под немецким гнетом, теперь я его не успеваю догнать, так бежит, что мы делаем больше 100 километров в сутки. Дорогая мама, если мне попадаются немцы или мадьяры в бою, то я с ними не разговариваю, а прямо пулю в лоб. Я им покажу, как на белорусскую землю идти, что они больше никогда не придут в Советский Союз». Письмо оказалось последним, красноармеец Григорий Федосик пропал без вести.
В музее средней школы города Пинска хранится письмо красноармейца Якова Пархомчука матери в деревню Богушево, входившую тогда в состав Пинской области. Оно свидетельствует о том, что, давая волю чувствам и эмоциям, солдат-фронтовик мог и отойти от утвердившихся в народе канонов письменного жанра: «Я за танком бежал и в этом бою раненый лежал. Кровью был я весь облит и землею был зарыт. А снаряды рвались надо мной и все больше засыпали землей. Становилось мое сердце и захолонула моя кровь. Все силы я собрал и, умирая, прошептал: «Прощайте, мои родные, детки мои милые». И закрылись мои глаза, по щеке потекла слеза. После этого я тихо лежал и спокойно умирал. Але нашел меня наш сапер – чуть живого откопал. Пришел еще один солдат, и занесли меня в санбат».
И еще одна общая особенность характеров авторов военных писем замечается при их прочтении. Для всех внутреннее осознание смысла понятия «Родина» начинается с семьи. А потому писавшие домой то ли с фронта, то ли из немецкой неволи непременно спрашивали: как там живете, дорогие отец, мать, жена, сыновья и дочери? Хватает ли у вас средств для пропитания, убрали ли урожай, держите или нет скотину? Характерно в этом отношении письмо лесника из Беловежской пущи, написанное за несколько дней перед страшной казнью жене и восьмерым малолетним детям: «Прошу вас: живите как наилучше, не спорьте и не сваритесь, чтобы люди не смеялись. Этот листок пишу перед смертью своей 14 ноября 1942 года. 20 ноября буду повешен в Беловеже, видно, судьба такая… Не жалейте рябой коровы, а зарежьте и съешьте, иначе не перезимуете».
