Лабиринт

Подростки в тюрьме - преступники или жертвы?

Они совершили деяния, которые суд признал преступными. Но совершить это их чаще всего вынуждают обстоятельства, в которые детей поставили взрослые.

Скользкая дорожка

Аня родилась в семье, где было десять детей. Пять девок и пять хлопцев. Отец с матерью все время пили и дрались. В доме - холодно и грязно. Никакой еды почти никогда не было. Едва научившись ходить, Аня совершала походы на ближайшее... кладбище. Там на могилах находила конфеты и печенье. Вкусно... Но есть все равно хотелось. Просила хлеба и картошки у соседей. Иногда давали. Главной ее детской мечтой было поскорее попасть в интернат. Там учились и росли все ее братья и сестры. Рассказывали, что их кормят каждый день по три раза, на праздники дают пироги и сладкий компот. Когда Ане исполнилось 7 лет, мечта сбылась: ее отдали в школу-интернат. После 8-го класса пошла в профтехучилище на специальность пекарь-кондитер. <Буду каждый день есть пирожные!> - радовалась Аня, когда ее зачислили в училище.

Но пирожных ей поесть не пришлось. Через полгода Аня из училища ушла. Ей было просто не в чем ходить на занятия. Туфли совсем развалились, сапог вообще не было, в старой болоньевой куртке, доставшейся от одной из сестер, было холодно. У всех девчонок были кожаные, с меховым капюшоном куртки. Не за что было даже купить ручки, тетради, ранец. Стипендия Ане не полагалась - она ведь не сирота. Только разовое пособие выдали - две с половиной тысячи. Договорилась Аня с хозяйкой, у которой снимала койку, что будет ей убирать в доме, стирать. Но хозяйка денег за эту работу так и не заплатила. Тогда Аня и решила заработанное потихоньку... забрать. Украсть. Когда получилось, проделала это еще и еще раз...

Кражи оказались для Ани скользкой дорожкой, которая в 15 лет привела ее в исправительно-трудовую колонию. Дали срок - три с половиной года. Уже больше двух лет она здесь. Где сейчас ее мать, она не знает - куда-то делась. Батька сидит на <зоне>. Старший брат тоже сидит. Еще один брат недавно вышел из <зоны>. Два других брата вроде бы должны быть дома, но Аня о них ничего не знает. А самый младший с двумя сестрами - в интернате. Просила Аня старшую сестру, чтобы прислала ей что-нибудь из еды или одежды. Но та ответила, что у них самих ничего нет.

... У Вали одиннадцать братьев и сестер. Она им всем была и за мать, и за отца, которых лишили родительских прав. В школу Валя не ходила. Какая учеба, когда надо было вставать в 4 утра, по хозяйству управиться, еду приготовить. Но где ж было напастись этой еды на такую ораву! Как-то, когда в доме совсем было нечего есть, стащила у соседей мешок картошки. Потом в магазине украла консервы. Сначала ее прощали, потом предупреждали. Но остановиться Валя уже не могла. За эти кражи и в колонию попала. Валя ни на что не жалуется, говорит, что здесь она... отдыхает. В самом буквальном смысле. Не надо вскакивать в 4 утра, все время думать, чем кормить младших братьев и сестер.

...А 14-летняя Галя специально <заделала преступление>. Жить ей дома было совсем невмоготу. Мать почти каждый день напивалась и вымещала на дочке свою злобу на неудавшуюся жизнь. Колотила Галю, как взрослую, - ногами, палкой, куском трубы... Галя из дому убегала, ночевала в подвалах. Там ее нашел <дядя Миша> - совершенно трезвый, улыбчивый и добрый. Он отвел Галю к себе домой, помыл, накормил. Несколько дней она нежилась в постели, смотрела телевизор и ела мороженое. А потом появились друзья <дяди Миши>. Он приказал Гале <быть умницей>, и дядьки стали ее насиловать. Ночью Галя снова убежала в подвал. Но <дядя Миша> нашел ее, избил и привел к себе домой. Снова приказал обслуживать друзей-клиентов. Когда Галя поняла, что ей из рук сутенера не вырваться, пошла в дорогой магазин и буквально на виду у всех стала запихивать в сумку товары подороже. Пыталась вынести их из магазина, не заплатив, за что ее и забрали в милицию.

...16-летняя Инна жила с матерью и отчимом. Пьянки в доме были каждый день. Инна уходила из дому, жила где придется, но потом возвращалась - жаль было мать... Отчим, когда напивался, избивал и мать, и Инну. Когда же у нее никаких чувств, кроме злобы, к отчиму не осталось, Инна во время очередной ссоры схватила нож... Суд квалифицировал совершенное ею убийство как умышленное, заранее спланированное. Посчитал, что девушка не могла быть в состоянии аффекта - отчим избивал и истязал ее регулярно, значит, она к этому уже притерпелась, воспринимала как норму. Какой же тут аффект? Наказание Инне определили 9 лет лишения свободы...

<За забором>

Все эти девочки - осужденные. Так определил суд их нынешний статус. Они <мотают срок> в Гомельской женской исправительно-трудовой колонии в <детской> зоне. Подразумевается, что они не только отбывают наказание, но и исправляются для новой жизни. В каких условиях происходит это исправление? Полсотни девочек живут в двух комнатах с трехъярусными (!) нарами. У многих нет теплой обуви, одежды, нижнего белья. Последнее, кстати, самый острый дефицит. Нормативные акты, регламентирующие содержание в режимном исправительном учреждении, гособеспечение этим самым бельем вообще не предусматривают. И тем, кто не получает из дому посылок, просто негде взять трусы, колготки, предметы гигиены. А не получает их чуть ли не половина осужденных...

Есть школа, училище. Кто хочет, может учиться. Работа есть только у некоторых - вяжут сетки. Возможностей для занятий физкультурой, спортом нет, потому как нет подходящего помещения. И большинство девочек просто болтаются...

У многих проблемы со здоровьем, они страдают нервными расстройствами различных степеней. Есть среди них и те, кто предпринимал попытки самоубийства. Персонал колонии старается по возможности им помочь. Но этих возможностей немного...

Вообще условия в единственной в республике женской исправительно-трудовой колонии сегодня не назовешь благополучными. Юрист Ирина Кучвальская, хорошо знающая ситуацию в этом учреждении, считает, что женщины и девочки содержатся даже хуже, чем осужденные в подобных мужских исправительных колониях. Нормативные акты, регламентирующие правила исполнения наказания в виде лишения свободы, вообще не предусматривают никаких различий в условиях содержания женщин и мужчин. У женщин нет даже нормы жилой площади в два метра, предусмотренной для заключенного. Наполовину превышен лимит содержания в колонии женщин: вместо предусмотренных 1.350 человек здесь содержится около 3 тысяч. Ну а каковы санитарные условия, можно судить хотя бы по тому, что на всех этих женщин в колонии всего 7 душей...

Если говорить о возможности <стать на путь исправления>, то она достаточно проблематична. На одного начальника отряда приходится до 150 человек. Какая уж тут эффективность воспитательной работы!.. С 3 тысячами осужденных, большинство которых остро нуждается в психологической помощи, работают всего 3 психолога. В результате несколько лет жизни <за забором> - в тяжелых бытовых условиях, без родных, любви и поддержки, без осмысленного занятия - безнадежно калечат женскую душу. Особенно, если эта душа еще совсем юная...

Сочинение на заданную тему

- Дети в тюрьме - всегда жертвы. Родителей и тех, кто жил с ними рядом. Жертвы нашего невнимания и безразличия к детской судьбе, - считает президент Международной ассоциации гуманитарного сотрудничества Ирина Грушевая.

Эта ассоциация совместно с Белорусским благотворительным фондом <Детям Чернобыля> и консультационным центром для девочек и женщин <Малиновка> стали инициаторами социального проекта <Уличные дети>. Цель проекта - протянуть руку помощи детям и подросткам, оказавшимся в беде. Без опеки родителей или подвергающимся насилию со стороны родителей. Детям, которые <живут на улице>: убегают из дому, бродяжничают, ночуют в подвалах и на чердаках. Важная часть проекта - участие в судьбе подростков, которые отбывают наказание в колониях для несовершеннолетних правонарушителей. Таких учреждений в республике четыре. И в них проходят свои <университеты> сотни подростков...

- Наша цель - не просто облегчить в колонии бытовые условия, жизнь этих мальчишек и девчонок. А дать им понять, что их судьба нам небезразлична. Помочь им стать достойными людьми - у них ведь еще вся жизнь впереди, - говорит Ирина Грушевая.

Год назад участники проекта впервые пришли в Гомельскую женскую колонию. И предложили девчонкам-подросткам поучаствовать в конкурсе сочинений <История моей жизни>. Когда прочитали эти сочинения... Жуткого опыта, который имели эти 13 - 15-летние девчонки, хватило бы не на одну взрослую жизнь. Все было в этих историях - жестокость, голод, побои. Не было только любви. Этих девчонок никто никогда не любил... Пробиться к этим ранимым и злым, добрым и жестоким душам было непросто. Но получилось! Теперь участники проекта каждый месяц приезжают в колонию. Их подопечные ждут, радуются этим встречам.

С благодарностью принимают подарки. Говорят, что дома у них никогда не было таких шампуней и кремов. А таких вкусных продуктов они даже не пробовали... Ирине Грушевой рассказывают свои тайны, просят совета. Откликнулись на предложение создать <почту доверия>, всего ведь не расскажешь во время коротких встреч. По 30 и больше писем в месяц пишут. И все получают ответы на свои вопросы и просьбы.

Дерево жизни

Участники проекта как-то предложили девочкам нарисовать <дерево своей жизни>. Почти все нарисовали... одинаковые деревья. Корни - это самые ранние детские мечты и открытия. Они же образуют и ствол дерева - то, что девчонок в жизни держит. А вот крона у всех получилась одинаковая - черная. Именно такие у них представления о своей будущей, после освобождения, жизни. Которой боятся так же сильно, как и мечтают о свободе. В которой их часто никто не ждет и никто не поможет. Многим просто некуда и не к кому идти за воротами колонии. И они снова попадают в преступный лабиринт, в котором уже оказались однажды. Повторную судимость имеют почти 70 процентов тех, кто малолеткой побывал в колонии...

Помочь найти выход из этого лабиринта, помочь адаптироваться в жизни после освобождения - это важнейшая часть проекта гуманитарной ассоциации и усилий всех участников проекта. Есть и первые результаты. Недавно освободившейся девушке Наташе, у которой не было ни куда, ни к кому идти, помогли найти работу, устроили в общежитие. Она просто духом воспряла! Поддерживают еще одну девушку, которая, вернувшись домой, написала, что не хочет жить - на работу никуда не берут, мать пропила все, что в доме было... Пробуют оказать юридическую помощь девушке, мать которой за бесценок продала квартиру, пока она находилась в колонии. Лишив дочь и ее двух малолетних братьев жилья...

- Но главное, что нужно всем этим девушкам после освобождения, - другая социализация. Для этого мы и мечтаем создать своеобразную коммуну, кооператив, где бы они смогли пожить после освобождения, найти новых друзей. Хотелось бы, чтобы такая коммуна располагалась в сельской местности, где есть рабочие места, - делится планами Ирина Грушевая.

Интересный опыт такой ресоциализации освобожденных, бездомных есть в соседней Польше. Там несколько лет успешно работает подобная коммуна-интернат <Барка>. Ирина Грушевая планирует повезти туда летом своих освободившихся подопечных. А пока члены ассоциации готовят им подарки к Рождеству и Новому году. Встречать праздник <за забором> - такого даже в самой страшной детской сказке никто не придумал. А вот жизнь - придумала...