В моем классе не было мальчишки, который бы не мечтал стать космонавтом. Двоечники и отличники писали в тетрадках чернильными ручками о своей мечте. Совсем неудивительно, что наших младших братьев и сестер называли именами Юрий, Герман, Валентина... Такое было время. Человек вырвался в космос.
Мы прыгали с крыш гаражей и деревьев в сугробы, в кучи листьев, в песок и просто на землю. Это называлось «приземляться». Если кто–то подворачивал ногу, набивал шишку, то говорили, что приземление прошло неудачно и ему надо продолжить тренировки, чтобы все получалось четко. До одури, до головокружения, до невозможности идти ровно мы раскачивались или кружились на качелях. После чего старались пройти несколько метров по прямой линии, но не получалось... А вместо центрифуги использовали большую покрышку от автомобильного колеса. Чего–чего, а покрышек тогда хватало. Устраиваешься, скрючиваешься в ней, цепляешься, упираешься, а друзья–товарищи начинают ее катить по школьной площадке. Все быстрее и быстрее! Весь мир падает, переворачивается, сердце колотится, пыль, не космическая, а самая обычная — земная, с беговой дорожки — забивает и нос, и рот. Кричишь, просишь, чтобы остановили, а они орут, бегут — катят–катят проклятое колесо. Оно подскакивает на камешках, и все внутренности в животе дергаются. А если заплачешь, откажешься от «тренировки», значит, в космонавты не годишься. Врачом можешь стать, шофером, инженером, учителем, строителем, даже моряком–подводником, а космонавтом — нет! Таких слабаков в космонавты не берут.
Долго висели на перекладине вниз головой. Лица наливались кровью, пот капал, но надо терпеть. Тяжело в учении, легко в космосе. Были уверены, что именно так, вниз головой, и будем находиться в невесомости. Тренировались задерживать дыхание. Мало ли что там, в холодном и враждебном, да еще и безвоздушном пространстве может случиться. Вдруг закончится кислород в баллонах...
Еще кто–то из товарищей додумался до того, что обязательно надо научиться пить воду вниз головой. Тяжелое это, доложу вам, дело. Как я ни старался, но вода находила выход, лилась через нос. Смешно, досадно... Но ведь космонавты все это как–то делают, не могут же они без воды? А если они могут, то мы чем хуже? Надо тренироваться!
По вечерам, задрав головы, мы смотрели в небо, где среди бесконечного количества маленьких сверкающих точек пробовали отыскать движущийся космический корабль. Возможно, в стогу сена легче найти иголку, чем ракету в ночном небе. Мы делили его на участки, каждый рассматривал свой сектор. Сопели, дышали, терли кулаками глаза, «наводя резкость». Иногда кто–то начинал размахивать рукой, тыкать указательным пальцем в небесную твердь и утверждать, что он видит космический корабль... «Где? Врешь, Витька! Где?» — вопрошали пацаны, глядя на кончик пальца зоркого счастливчика. И действительно, мы видели мелкую, как крошка стекла, блестящую искру, медленно соскальзывавшую к горизонту. Звезды стояли, дрожали, даже гасли, а сверкающая точка летела, как пылинка. Мы молча наблюдали до тех пор, пока она не пропадала за деревьями... Потом шли по улице, смотрели на трубы котельной, которые, как телескопы, были нацелены в небо. Лениво рассуждали, чей космический корабль мы видели: наш или американский? У подъездов своего дома расходились, договорившись, что завтра продолжим тренировки.
Никто из моих друзей–приятелей космонавтом не стал, хотя тогда, в детстве, мы очень хотели...
Воскресным вечером в День космонавтики, который в этом году совпал с православной Пасхой, мы с дочкой гуляли по городу. Разговаривали о прошлом, будущем. Хоть и было поздно, но решили заглянуть в кафедральный собор. Я открыл тяжелую дверь. Пахнуло ладаном, воском, теплом и тишиной. Седой мужчина, сидевший у двери, сказал: «Христос воскрес!» Мы ответили: «Воистину!» Большой собор был тих, молчалив. Кроме сторожа и двух женщин, занятых уборкой, никого. Свечи еще кое–где горели. Мы с дочкой подошли к главной иконе, посмотрели на темные лики за стеклом.
Именно там, в храме, я почему–то вспомнил, как хотел стать космонавтом, как тренировался задерживать дыхание, как прыгал с крыши гаража, как висел вниз головой... Дочка спросила: «Ты чему так улыбаешься?»
ladzimir@tut.by
Советская Белоруссия № 71 (24701). Среда, 15 апреля 2015
