Во время съемок этого фильма весельчак и юморист Борис Грачевский (на фото) рыдал вместе с детьми.
Бориса Грачевского все считают весельчаком. А каким еще может быть человек, тридцать пять лет создающий киножурнал «Ералаш»?
Но под конец шестого десятка жизни Борис Юрьевич удивил всех и снял пронзительную мелодраму про трех девочек-подростков. «Крыша» — его первый серьезный режиссерский опыт. Недавно Грачевский привез свой фильм в Минск, а корреспондент «Р» задала ему несколько вопросов.
— Борис Юрьевич, надеемся, что «Ералаш» вы не забросили.
— «Ералаш» будет и дальше. Мы месяц были в отпуске, до этого снимали на юге. Я сам сыграл джинна. А сейчас опять взялись за дело. У нас чуть ли не каждый день съемки.
— Но вы увлеклись другим проектом…
— Люблю «Ералаш», как и раньше. Я ж ему почти всю жизнь посвятил. И нынешние выпуски мне кажутся лучше. Хотя некоторые мамаши говорят детям, что раньше были истории поинтереснее. Просто сейчас время другое. Давно нет пионеров. Зато кругом компьютеры, мобилы… Но это все антураж. Я всегда говорил: главное, достучаться до сердца ребенка.
— А почему тогда взялись за серьезное кино?
— Вынашивал это кино годами. Давно хотел, чтобы мои фильмы вызывали у людей слезы не от смеха. Я снимал кино сердцем, рыдал вместе со своими девочками в кадре. За каждое слово я могу дважды подписаться.
— «Крыша» — результат многолетних наблюдений за детьми?
— Это наблюдения за жизнью. Я снял кино про детей, но оно не только для детей. Прежде всего его должны смотреть взрослые. Фильм о том, что родительское невнимание заставляет их детей идти на крайности.
— В «Ералаше» у вас снялось несколько сотен девчонок и мальчишек. Для фильма было сложно найти главных героинь?
— В «Ералаш» идет серьезный отбор. У нас есть специальный отдел, который этим и занимается. Но последнее слово всегда за мной. А для кино мне нужны были совсем другие типажи. История серьезная, поэтому и девочек таких искал. Выбрал их из пяти тысяч. Они хорошо справились. У нас в кадре нет глицериновых слез, только настоящие.
— Серьезное кино снимать сложнее, чем веселые истории?
— Когда начал работать над фильмом, в меня вселился черт. Работал сутками, ночью монтировал. Финальную сцену, где девочки втроем стоят на краю крыши, снимали с девяти утра и до двух часов ночи. Был собачий холод, но все терпели. Это самая сложная сцена. Рыдала вся съемочная группа.
— Собираетесь и дальше снимать полнометражное кино?
— Посмотрю. Я пишу рассказы от женского лица. Не знаю, как сложится.
— Это будет опять грустное кино или снимете веселый фильм?
— Комедии мне на работе надоели. Я знаю, как снимать такие фильмы, но мне это неинтересно, поэтому предпочту грустное кино.
— Была уверена, что вы по жизни весельчак…
— Я бываю разным. Конечно, не всегда веселюсь. Иногда пишу грустные стихи, есть у меня и грустные рассказы. Но я часто смеюсь. Знаю много анекдотов. Придумываю смешные фразы — идиотизмы.
— Борис Юрьевич, а чем занимаются ваши собственные дети?
— У сына серьезный бизнес.
— И он никогда не хотел пойти в кино?
— Он сказал: «Папа, у вас в кино денег не заработаешь». И никогда у меня не снимался, хотя все время крутился на площадках. Я вообще не люблю работать с родственниками. Им надо делать поблажки, а в кино это недопустимо.
— И в завершение скажите, почему все — от мала до велика — должны посмотреть ваш фильм?
— Эта картина о жизни. Такой, какая она есть. Я хотел достучаться до всех, сказать родителям: будьте внимательны к детям! А дети в свою очередь должны задуматься о своем поведении.
