Неизвестные факты об операции "Багратион"

С армией Коля Мазаник из деревни Равнополье Пуховичского района связал свою судьбу в юношеском возрасте. В 1936 году, после окончания средней школы в Минске, решил податься в пехотное училище. Но туда принимали только с 18 лет. «Мне уже 17 и три месяца», — солидно ответил он на комиссии, переживая, что не примут. Приняли. Окончил училище и с августа 1939-го начал службу. 

Война застала под Ленинградом. Был тяжело ранен 11 августа и оказался в госпитале Ижевска. После направили в Уральский военный округ, в 30-ю армию. Оттуда — срочно под Москву, где разворачивались ожесточенные бои. Вновь не повезло: 7 декабря, на второй день нашего наступления, Николая опять серьезно ранило. После госпиталя был Калининский фронт, который впоследствии преобразовали в 1-й Прибалтийский.

В составе этого фронта Николай Мазаник участвовал в операции «Багратион». Говорит, даже и в мыслях не было, что ему уготована столь ответственная воинская должность: комендант наблюдательного пункта (НП) командующего 1-м Прибалтийским фронтом генерала армии И.Х. Баграмяна. Вот как все произошло: «Утром 14 июня 1944 года меня вызвали к заместителю начальника штаба фронта генерал-майору Ф.М. Бобкову. Я получил чрезвычайно важное и ответственное задание, для его выполнения мне вручили специальное удостоверение…»

Этот любопытный документ как реликвия, связанная с операцией «Багратион», хранится в Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны. Вот что он гласит: «Удостоверение выдано командиру взвода регулирования 66-го отдельного батальона охраны ст. лейтенанту Мазанику Н. в том, что он действительно является комендантом района выс. 174,3 в радиусе 1 км. Командирам частей всех степеней беспрекословно выполнять требования ст. лейтенанта Мазаника по очищению района. Зам. начальника штаба 1-го Прибалтийского фронта генерал-майор Бобков».

— Высота находилась северо-западнее Витебска, — продолжает Николай Александрович. — Мы выехали в заданный район, как только стемнело: две машины и группа автоматчиков. Ехали медленно: фары включать было нельзя.

В моем спецудостоверении указывалось, что являюсь комендантом высоты 174,3, и ни слова об НП генерала Баграмяна. НП оборудовался на данной высоте. Работа осложнялась тем, что высота хорошо просматривалась немцами, ведь до переднего края пехоты было всего полтора километра. Днем на высоте ни малейшего движения, чтобы не демаскировать важный объект. Все работы велись только ночью. Для генерала Баграмяна с учетом его охраны был сооружен блиндаж в семь накатов, он выдерживал прямое попадание 150-миллиметрового снаряда. Еще два блиндажа возвели для руководства штаба.

Комендантская служба НП выполняла исключительно важную задачу: обеспечивала охрану и оборону высоты. Категорически запрещалось размещение на высоте войск и артиллерийских позиций, которые могли бы своими действиями демаскировать НП, вызвать огонь вражеской артиллерии или налет авиации. 

— Помните ли, как началась операция «Багратион»?

— Такое не забывается. Утро 23 июня, на НП прибыли генерал Баграмян, другие военачальники. Внимательно наблюдают за передним краем, тихо переговариваются. Наконец командующий, взглянув на часы, негромко сказал начальнику артиллерии фронта генералу Н.М. Хлебникову: «Пора». И сразу же вздрогнула земля, начался мощный артиллерийский налет. После него наши войска двинулись вперед, на юг и юго-запад, к железнодорожной магистрали Витебск—Полоцк и далее — к Западной Двине.

Итак, Николай Мазаник с первых часов «Багратиона» при штабе командующего  1-м Прибалтийским фронтом. Должность — командир взвода регулирования. Кое-кто считает, что, дескать, служба при штабе совсем не то, что на передовой… «Я подавал три рапорта с просьбой отправить меня на передний край. Наконец меня вызвали в штаб и строго сказали, что командование знает, где меня лучше использовать», — вспоминает ветеран.

Но в чем ему, несомненно, повезло — быть рядом с будущим Маршалом Советского Союза, Героем Советского Союза Иваном Баграмяном, другими прославленными нашими военачальниками.

— Что за человек был Иван Христофорович, как относился к простым солдатам?

— Эпизодов было много, но один остался в памяти на всю жизнь. В 1944 году начальник штаба нашего батальона привел рядового — казаха, очень пожилого, мешковатого. У него было 11 ранений, и ни одной награды. А война приближалась к концу... Казаха поставили часовым — охранять штаб командующего фронтом на внешней линии. Это примерно 50—60 метров от самого штаба. Однажды Баграмян вышел из помещения прогуляться — и прямо на этого казаха. Генерал сразу же обратил внимание на те самые 11 нашивок о ранениях. Расспросил часового, где и как воевал, тот все рассказал. Через час вызвал его к себе. Еще через полчаса казах вернулся с орденом Боевого Красного Знамени, возбужденный и счастливый. Генерал ему тогда сказал: «Спасибо за вашу службу, за ваш подвиг».

Да, разное случалось. Однажды на КПП у Николая Мазаника почти четыре часа провел Константин Симонов, тогдашний военный корреспондент: «Когда я сообщил в штаб о его прибытии, там долго обсуждали, как быть. Корреспондент «Красной звезды» — непростая фигура на фронте, к его приезду в ту или иную воинскую часть старались подготовиться заранее. А у нас не успели, вот и гадали в штабе — вдруг увидит и напишет не то, что нам хочется. Наконец мне позвонили и дали команду: «Пропустить».

Еще был любопытный эпизод с маршалом авиации А.А. Новиковым. Наши войска наступали на Кенигсберг. Мне звонят на КПП и сообщают: прибыл маршал Новиков, а часовой его дальше не пропускает. Я быстро бегу на место, представляюсь. «Ну, здравствуй, комендант», — подает мне руку Новиков, и мы идем через лес. Тут вдруг маршал остановился — что происходит? Как сейчас помню, без пяти минут час дня. Новиков посмотрел на свои часы и произнес: «Уже без пяти час, а там никого, — и показывает в небо. — Я же вам говорил, что летчики — самый недисциплинированный народ».

Проходит пять минут, и в это время в небе появляется первая эскадрилья наших бомбардировщиков. Новиков смотрит на часы: «Вот, смотрите, я же говорил вам, что летчики — самый дисциплинированный народ. Ровно час, а они тут как тут». Наши бомбардировщики шли волнами: сначала по ним били немецкие зенитки, потом смолкли. Кениг-сберг в дыму… Это было потрясающее зрелище.

Сколько же интересных встреч за войну было у Николая Александровича! Незабываемые — с командующими фронтами Коневым, Пуркаевым, Еременко. Молодого офицера высоко ценили за добросовестность и аккуратность. Редкий в войну случай: когда освободили родные места Николая Мазаника, ему предоставили десятидневный отпуск. 

В его биографии — 30 календарных лет военной службы. По чести и праву награды: три ордена Отечественной войны 1-й степени и два — Красной Звезды. И еще 28 медалей. Ну скажите, чем не замечательная биография?