Как зарабатывают сельские предприниматели в Крупском районе?
Я ждала педантичного пенсионера Александра Коровацкого, а на встречу со мной приехал современный общительный молодой человек. Вернувшись с вечеринки, он надевает защитную маску, белый костюм, разжигает дымарь и идет на пчелиную пасеку размером с футбольное поле – 180 ульев, сделанных собственными руками. Пчелы, а также 300 кустов смородины, деревообрабатывающие станки и комбайн – причина броской крепости его телосложения. Едем с Александром в его владения – глухую окраину Крупского района – вымершую деревню Деньгубку. Место выбрано не случайно: рядом не проходит автострада, людей нет. Но для Александра это всего лишь место работы. Вместе с семьей он живет в Крупках, а работает в деревне. Почему бы не переселиться туда совсем?
Чистый воздух есть, тренера — нет
– А зачем? — удивляется Александр. – Для меня 30 километров от Крупок – это 15 минут езды. Днем работаю на пасеке, ночью ее сторожу. Мне помогает шурин Михаил Журавлев, работаем по очереди через день. И дети, пяти и десяти лет, растут. Хочется, чтобы они учились в хорошей школе, занимались спортом. А в деревне тренера нет – только чистый воздух.
Не доехав до пасеки, останавливаемся между полем донника и фацелии – Александр арендовал землю в сельском Совете, чтобы посеять сильные медоносы. Спрашиваю, почему на цветках донника есть пчелы, а на клевере нет? Оказалось, хозяйственный расчет: пчелы собирают с фацелии нектар только после отцветания, когда сухие трубочки легко разгрызть – как раз к этому времени донник отцветет. Приехали. Старый сад – единственное свидетельство того, что в Деньгубке когда-то жили люди. В нем Александр поставил ульи, а рядом сделал маленький домик для ночевки и хранения утвари. Инструменты по своему разнообразию не уступают хирургическим: стамески, рамки, медогонки, клеточки для маток, электрические наващиватели, дымари. Имущество приобреталось годами. Азы пчеловодства Александр освоил еще школьником, когда помогал отцу на пасеке. Способы заработать он искал с детства. Учась в Высшем колледже связи, ремонтировал телевизоры, начал выращивать смородину.
– Мне тогда говорили однокурсники: да что вы в деревне видели? Ничего у вас не было и не будет! – улыбается Александр. – Когда я за свои деньги первым в группе купил машину и приехал на ней в колледж, отношение полностью изменилось.
Активного 23-летнего выпускника с высшим образованием сразу же назначили председателем Обчугского сельского Совета. Занимая солидную должность, окончил курсы «Санация и банкротство предприятий» в Академии управления при Президенте. Пять лет работы с населением сделали его на редкость легким в общении. В это время он начал профессионально заниматься пчеловодством.
– Шурину в Шарпиловке на свадьбу подарили 2 улья с пчелами, – вспоминает Александр. – Зимой они погибли. Я стал интересоваться почему, нашел литературу. Поймали диких пчел, так у нас и появилось первых 5 ульев. Постепенно готовил базу: набор техники, станки для производства ульев. А когда стал зарабатывать больше, чем в сельсовете, ушел на свои хлеба. Еще раньше, после развала СССР, удалось купить комбайн – это тоже способ заработка, который, в отличие от пчеловодства, в Беларуси облагается налогом, поэтому я зарегистрирован как ИП. Каждый сезон убираю жителям зерно по ценам, которые ниже цен СПК. К тому же СПК приступает к частникам только после того как разберется со своими участками – к этому времени много зерна уже осыплется или прорастет. Содержать комбайн – тяжелый труд, который отнимает немало времени, поэтому в будущем собираюсь заниматься только пчеловодством.
Ярмарки с душком
По трудоемкости пчеловодство не уступает содержанию комбайна: больших усилий стоит не только производство меда, но и его продажа. Каждые выходные на рынке удается продать около 100 литров меда. Наемных продавцов Александр считает ненужной роскошью, поэтому на реализации всегда сам. Большая часть меда скупается постоянными клиентами – проблем с продажей не было никогда.
– Людям желательно покупать мед у проверенного пчеловода, – советует Александр, – ведь обманывают очень часто. Кто-то скупает за полцены старый мед в России, а потом разогревает на печке и продает под видом свежего втридорога. А года три назад, пока люди не опомнились, продавался монастырский мед, как будто при монастырях собственная пасека. На самом деле привозят из России, Украины, Китая и продают под видом монастырского. Вопрос качества остается в тени: в Беларуси не делают дорогостоящего анализа для продажи на рынке – только диастаза, радиация и присутствие посторонних примесей, то есть сахара. Никто не определяет наличие тяжелых металлов, антибиотиков. Почему бы у нас не создать независимую комиссию, как это сделал мэр Москвы Лужков? Хочешь участвовать в ярмарке – привозишь всю партию меда в бочках, каждую проверяют, и, если все в порядке, – пожалуйста. Знаю, что десятки тонн некачественного меда в прошлом году просто отправили обратно. Куда он пошел? В Беларусь. У нас организована массовая продажа небелорусского меда, который завозится неизвестно откуда.
Несмотря на трудности, Александр хочет, чтобы дети продолжили его дело. За них он беспокоится больше всего: научатся ли зарабатывать сами? Александр, активный пользователь Интернета, принципиально не покупает персональный компьютер для дома: чтобы сын сам нашел способ заработать на него со временем и чтобы сберечь зрение детей в раннем возрасте. Жена, с которой, как признался Александр, он ни разу не поругался, одобряет его методы воспитания. В планах пчеловода – достроить дом в Крупках и переселиться туда из квартиры.
«Охота» на мед
В Крупском районе по количеству пчелиных семей Коровацкому равен лишь предприниматель Игорь Корнев. Едем с Александром к нему в Шарпиловку. На крыльце нас встречают сразу три пчеловода: сам Игорь Петрович с сыном Олегом и внуком Евгением. 20-летний Евгений недавно вернулся из армии и решил стать профессиональным пчеловодом. Вступил в Белорусское общество пчеловодов, съездил на экскурсию по чешским пасекам, а совсем недавно вернулся из Польши – с двухмесячной стажировки, где учился селекции пчел и разведению пчелиных маток. По словам Евгения, каждый четвертый житель Польши – пчеловод, в том числе девушки. Хозяин, у которого он работал, три месяца практиковался на австралийской пасеке. При нехватке русскоязычных учебников по пчеловодству новые знания Евгения очень ценны. По его словам, польские пчелы не жалят, поэтому он работал на пасеке в шортах и босиком, а здесь и в жару приходится надевать маску, перчатки и даже шерстяные носки. Главный урок для него – «охота» на мед, то есть вывоз ульев на цветущие поля. Это он сделает уже в следующем году. Правда, нужно договориться с СПК, чтобы он без предупреждения не обработал цветы инсектицидами и пчелы не гибли, что уже случалось. В Германии же пчеловодов не только предупреждают о ядах, но и платят деньги за то, что их пчелы опыляют сады.
Евгений косо посматривает в сторону вросшего в землю столетнего пчельника, построенного его прапрадедом-пчеловодом. На этом месте собирается строить лабораторию, как в Польше, купить в России специальный микроскоп – это нужно для разведения маток, от которых зависит количество меда. Игорь Петрович учит внука сохранять семейные реликвии, с гордостью показывает наследство, доставшееся от деда, – 8 вековых ульев. По форме они отличаются от остальных, ведь после революции в каждый селили по две семьи, чтобы платить меньший налог. Подошел Евгений и рассказал о своей мечте – сфотографировать всю пасеку с вертолета, потому что ни с земли, ни даже с самой высокой березы не удалось охватить ее полностью.
– Он у нас пришел на все готовенькое! – подшучивают над внуком и сыном Игорь и Олег. – Начать производство меда с нуля для парня после армии просто невозможно: нужна материальная база. Да и заработок зависит от погоды. Поэтому молодые чаще предпочитают стать каким-нибудь «купи-продай», чем пчеловодом.
Трудности Корневых оказались такими же, как и у Александра Коровацкого. В Беларуси пчеловодческий инвентарь не производят, российский и украинский остался на уровне СССР, а качественный западноевропейский просто не импортируется в нашу страну. Нет специальных устройств для сбора перги, маточного молочка и пчелиного яда. На выставке сельхозоборудования, ежегодно проводимой в Минске Минсельхозпродом, ни разу не было представлено зарубежное пчеловодческое оборудование. Издержки увеличиваются из-за дорогостоящих ярмарок. Однако дед, сын и внук стараются найти другие способы продажи – каждый на своей машине отвозят мед постоянным заказчикам в Жодино, Борисов, Минск.
По дороге от Корневых Александр Коровацкий рассуждает об успехе этой семьи. Замечаю, что он относится к своим конкурентам с интересом, как и они к нему. Даже эта деталь говорит о хозяйственности, желании развивать собственное дело.
На снимке: дед и внук КОРНЕВЫ около столетних ульев.
Фото: Ольга НЕЧАЕВА
