Выходные я провела на художественной выставке «Доступное искусство». Ну да, в нашем лексиконе слово «доступный» ассоциируется больше с деньгами и женщинами, чем с произведениями искусства. Доля истины (и значительная) в этой ассоциации, конечно, есть. Да и выставка в этом смысле не подкачала: и женщины там были (на картинах и среди авторов), и деньги имели особое значение. Выставка потому и называлась «Доступное искусство», что здесь устанавливается верхний предел цены, которую художники могут назначить за свои произведения: 10.000 юаней (что–то около 1.470 долларов), больше — ни–ни. Оцениваете свои работы дороже — идите в галереи, благо их в Пекине не десятки — сотни, объединенные в несколько художественных и весьма (поверьте на слово) атмосферных районов. Но! Галерейщики (по крайней мере, пекинские), продавая картину, половину стоимости оставляют себе — за услуги. «Доступное искусство» — другое дело: себе организаторы оставляют всего 15%, так что художник по–любому в выигрыше. Правда, случается эта выставка всего раз в год и длится два дня.
Но что это за дни! Выставка проходит в очень популярной в Пекине «Деревне на Санлитуне» — супертусовочном месте, где иностранцев куда больше, чем китайцев, но и цены тусовочному статусу соответствуют — заоблачные. Но к произведениям искусства это, как мы помним, не относится. По крайней мере, это становится понятно, когда видишь, как люди (опять же, в основном иностранцы) один за другим выносят из зала картины, обернутые в мягкий полиэтилен с пупырышками. У входа встречаю коллегу и приятеля Томаша из Польши — совсем скоро ему лететь в Шанхай на Всемирную выставку, но сегодня он здесь. Большой поклонник искусства, он прикупил аж четыре картины. От своих приобретений в восторге. Мечется между банкоматом и кассой: оплата только наличными.
Если вам до сих пор казалось, что настоящее искусство — только для знатоков и инвесторов, подыскивающих надежные способы уберечь свои деньги от обесценивания, то, смею заверить, вы ошибались. Пусть некоторые произведения искусства (и их, признаться, немало) понятны далеко не всем, но я верю в то, что создаются они все же если и не для всех, то для большинства. Революционный лозунг «Искусство — в массы!», во–первых, и сегодня актуален, а во–вторых, его никто по–настоящему не оспаривал.
Философы, конечно, спорили, врожденная ли она — эта человеческая тяга к прекрасному. Лично я полагаю, что да, врожденная. Потому что, как бы над этим ни издевались «истинные эстеты», но и «маляванкi» — расписные коврики на стене — помимо чисто утилитарной (уберечь спину спящего от соприкосновения с холодной стеной), имели еще и цель эстетическую — сделать жизнь красивее. И вот не надо ухмыляться: я их тоже не люблю, и да, они мне тоже кажутся мещанскими. Но в тяге к прекрасному (так, как они это понимают) их владельцам тем не менее не откажешь. И, в конце концов, так называемое мещанское искусство тоже имеет право на существование. Не нравится? Не покупайте.
«Пусть расцветают сто цветов», — любил повторять Мао Цзэдун, хотя, конечно, мысль о свободе творчества была ему чужда. Но фраза красивая (вот мы и снова о красоте) и растиражированная. Да, о тиражах. Много ли у вас дома произведений искусства? Нет, не постеров, копий и репродукций, а чего–либо, созданного в единственном экземпляре? У меня — не очень. Две картины с видами Лондона, купленные в Гайд–парке (по выходным там на ограде выставляются свободные художники — отличное место для воскресной прогулки) прямо у художника (оказался русским и даже играл Сергея Есенина в каком–то английском фильме), да несколько вышивок, приобретенных во время поездок по Китаю. Обожаю вышивку (сама вышиваю крестиком, если кто не в курсе), а в Китае много региональных школ, и некоторые работы действительно уникальны. Да, вот еще моим китайским картинам многие в Минске завидуют — из–за их удивительной техники и материалов.
...Те глаза с картин художницы Ли Ли из Чунцина заворожили сразу. Ее палитра — радостная, жизнеутверждающая — вполне мне по настрою. Но... не хватило решимости, что ли. Теперь жалею. Но «Доступное искусство» будет доступно в следующем году — приду более подготовленной.
