Кому рассказываю — не верят, хотя это правда. В армии я прочитал очень много книг. Самых разных. Может, только в детстве, после того как самостоятельно научился складывать буквы в слова, я столько читал. Хотя, согласитесь, Советская Армия — не самое подходящее место для этого занятия. Свободного времени там практически не бывало, одиночество не предусмотрено, но библиотеки имелись и регулярно пополнялись.
В нижнем ящике моего рабочего стола, под серой картонной папкой с рисунками для души, письмами от жены, друзей и родителей, всегда лежала обернутая в газету книга. Да еще хранился самодельный кипятильник, который я сварганил из двух железных ложек. Литр воды тот примитивный агрегат доводил до кипения за 23 секунды. Правда, свет в помещении мерк, а кипятильник шумел, как турбина, и, казалось, что литровая банка взлетит. Но все это происходило хотя и шумно, но быстро. Еще там хранились карандаши, авторучки и квадратное увеличительное стекло. Нижний ящик имел замочек, а я — ключик. Он висел, пристегнутый на армейский карабин. На такие солдаты вешают штык–нож (кстати, я потом лет тридцать на том карабине с кожаной петлей носил домашние ключи).
Наша пожарная бригада стояла в Москве на Ярославском шоссе, в двух остановках от ВДНХ. В бригаде имелась роскошная библиотека. Когда я попал туда первый раз, мои глаза разбежались. Количество книг и их качество поразили. Они стояли на полках аккуратными шеренгами, как солдаты на плацу. Поблескивали золотом переплеты. Большинство книг было нетронуто, их не читали, да и в руки не брали. Посетителей в нашей библиотеке было мало. Офицеры и прапорщики заходили утром в не по–военному чистое помещение за газетами и журналами с неразгаданными кроссвордами, но не за книгами.
Мне пришлось делать в библиотеке наглядную агитацию — какая–то проверка ожидалась, — а потому я постарался запомнить все, что увидел на стеллажах. Работы в клубе хватало. Читал, когда появлялось свободное время. А чтобы оно появлялось, приходилось обманывать своих командиров: замполитов, комбатов, начальника клуба, штабных офицеров. С очень серьезным лицом слушал и смотрел, что–то записывал, умножая столбики цифр, а потом говорил, что это задание можно выполнить за три–четыре дня. Хотя всей работы было на день, да и то не торопясь. Я умышленно ее растягивал, чтобы иметь время на чтение.
То, что книги спасают и заменяют лекарства, точно. Они успокаивают нервы, от чтения даже голова перестает болеть.
Прапорщик, с которым я работал, был художником–самоучкой, любил музыку, и мы с ним быстро сдружились, даже сейчас отношения поддерживаем.
В первые месяцы службы — как раз тогда переделывали всю наглядную агитацию в ротах, батальонах, штабе, караулах — я хотел пойти в библиотеку взять книгу. Прапорщик посмотрел на меня и сказал, что не надо светиться, так как могут подумать, что мне делать нечего, если книжки читаю, и сразу подкинут работы. Он сам сходил и принес в дипломате заказанный томик Гашека с «Приключениями бравого солдата Швейка». Я начал перечитывать, надеясь, что мне станет легче, но все злоключения Швейка в армии мне смешными не показались. В книге было то же, что я видел каждый день в казармах, столовой, каптерках и клубе. Это как в зеркало смотреть на себя: все знакомо, а потому и совсем неинтересно.
Тот томик Гашека — первая книга, взятая в библиотеке, которую я вернул недочитанной. Все остальные прочитывал от начала и до конца. За книгами ходил прапорщик, приносил одну–две в дипломате, через неделю возвращал. Библиотекарь, тоже прапорщик, стала на него смотреть с интересом. Прапорщик, том за томом читающий Томаса Манна, Достоевского, Пришвина, вызывает подозрение. Потом все разъяснилось, я сам ходил за книгами.
По вечерам, когда офицеры расходились по домам, я выдвигал нижний ящик стола, заваривал крепкий чай, включал настольную лампу и часами читал, даже забывая, что я в армии. Слышал шаги, голоса из коридора — быстро прятал книжку, хватал карандаш и что–то чертил с сосредоточенным видом. Но так приходилось поступать, когда шаги и голоса были незнакомые. Однажды солдат–сантехник ремонтировал кран в мастерской, а я читал. Он подошел, взял книгу, развернул, долго смотрел на титул и сказал «мура». Я тогда читал «Волшебную гору» Томаса Манна. Подумал и пообещал принести мне настоящую книжку. На следующий день он положил на стол четвертый том Аристотеля, хмыкнул и ушел...
Вчера знакомый сказал, что читать некогда, дела, даже полчаса не может выкроить, чтобы с книгой посидеть...
ladzimir@tut.by
Советская Белоруссия № 98 (24728). Среда, 27 мая 2015
