Клиническое мышление врача не отменял никто, хотя практически все пациенты центра онкологии и медрадиологии имени Н.Н. Александрова просвечиваются лучами, от которых не скроешь ничего
Знала я одну женщину, которая жила идеей пройти полное и доскональное медицинское обследование организма одним махом. Такая оригинальная мысль родилась у нее под влиянием фильмов американского производства, где пациента укладывают в некое чудо-устройство, сканируют от макушки до пят, а спустя несколько минут выдают полный отчет о состоянии всех его органов и систем. А после того как она мельком увидела в одной отечественной клинике похожий аппарат (это был компьютерный томограф), долго ходила по кабинетам, упрашивая врачей выдать направление на обследование. Ей объясняли, что молодому и вполне здоровому человеку это ни к чему, что аппарат используется строго по показаниям (в любой стране мира), просвечивая локальные участки тела, которые находятся на «подозрении», что начинать надо с обычных анализов. «Хочу, и все тут», — оставалась непреклонной женщина.
От своего замысла она отказалась сама, когда узнала, что томограф в ответ на информацию облучает, но до сих пор не теряет надежды, что в один прекрасный день в поликлиниках появятся устройства, которые заменят всевозможные анализы и исследования и даже смогут прогнозировать состояние здоровья в будущем. И правильно делает. Ведь уже сегодня современное лучевое диагностическое оборудование – солидное подспорье медикам на начальном, самом важном, этапе лечения: уточнении и детализации диагноза. Правда, если простейшие рентгеноаппараты можно встретить сегодня даже в некоторых сельских амбулаториях, то магнитно-резонансные и компьютерные томографы пока так не распространены. Хотя, кажется, все идет именно к этому. Без этих устройств сложно представить мало-мальски крупную клинику, не говоря уже о научно-практических центрах. Побывав в одном из них – Республиканском научно-практическом центре онкологии и медрадиологии имени Н.Н. Александрова, мы узнали еще одну особенность лучевой диагностики (о ней-то знакомая как раз и не задумывалась): без участия врача, способного увидеть, сопоставить и проанализировать «картинки», даже самая суперсовременная машина беспомощна.
— Умственную работу врача ничто не заменит, — говорит Елена Богушевич, заведующая отделением лучевой диагностики центра. – Наличие мощных компьютерных томографов не означает, что специалист может остановиться в развитии. Наоборот, он должен знать еще больше: к рентгенологии и анатомии теперь добавилось еще и программирование — умение пользоваться всеми программами, зашитыми в «пакете». И если раньше у врача для описания опухоли было, скажем, сто рентгенограмм, то сегодня – тысяча. Все надо проанализировать, сопоставить и описать так, чтобы было понятно другим специалистам.
Для рентгенологов новая техника – сложная и интересная работа, для пациентов онкоцентра – более точное и быстрое определение диагноза, для хирургов – незаменимая помощь. В центре сегодня работают 4 компьютерных томографа: один – магнитно-резонансный, три – рентгеновских. Один из них – сорокасрезовый компьютерный, самый мощный в клинике , – установлен лишь два месяца назад. Некоторые срезы изображения он выдает за доли секунды, а все исследование в целом занимает не более двух минут. Пограммный пакет к нему так и называется – «Онкология». И пока аппарат остается единственным в своем роде в Беларуси.
— Не все онкологические больные нуждаются в магнитно-резонансной или компьютерной диагностике, — поясняет Елена Владимировна. – Некоторым можно выставить точный диагноз по УЗИ-исследованию. Но часть заболеваний мы диагностируем и будем делать это в будущем с помощью рентгена, например, опухоли легких, костей. Новообразования брюшной полости, головного и спинного мозга – преимущественно за МРТ. Это мировая практика, поскольку изображение позволяет увидеть все сосуды, нервы, связки, различать их структуру.
Одно исследование на магнитно-резонансном томографе длится минут 30—40, в то время как рентгеновский компьютер управляется за пару минут.
— Исследования помогают выявить образования начиная с 3 мм, — говорит Елена Богушевич. — Гистологическую структуру рентгенологи не берутся трактовать, это делают морфологи.
Как отметила Елена Богушевич, для уточнения диагноза у большинства нейрохирургических пациентов во всем мире предпочтение отдается магнитно-резонансному томографу предоперационному и интраоперационному. Кстати, последнего в центре пока нет, но он мог бы быть полезен хирургам во время удаления опухоли: аппарат может подсказать, насколько верны действия хирурга, полностью ли удалена опухоль, когда надо остановиться.
Сегодня около 80 процентов результатов рентген-исследований в центре хранится в цифровом виде, чему рады рентгенологи да и все остальные специалисты. Для того чтобы обсудить неясный случай, теперь не надо бегать со снимками из кабинета в кабинет. Вместо этого – виртуальные консилиумы: снимки могут рассматриваться одновременно многими специалистами на рабочих местах. К тому же не надо закупать пленки, проявочные материалы, а затем носить снимки тоннами в архив, а если необходимо сравнить прежнее и нынешнее исследование пациента, необязательно ждать 14-часовой тележки оттуда.
Между тем все достижения научно-технического прогресса не способны лишить рентгенологов творческого полета. Именно такой подход – непременное условие профессионализма в этой работе. Как они сами говорят, клиническое мышление еще никто не отменял. Да и вряд ли это когда-нибудь сможет сделать даже самый мощный томограф. Он-то ведь не учитывает таких особенностей, как прежние заболевания человека и его отношение к жизни. Это врач знает, что они могут прояснить картину заболевания. А машина? Она была, есть и будет лишь подспорьем, пусть даже со множеством приставок «супер».
На снимке: рентгенолаборант кабинета МРТ Галина ПРИВАЛИХИНА.
