Тема защиты авторских прав — повод для нескончаемых дискуссий. Однако на этот раз на «круглом столе» «СБ» страсти распалились как никогда. С особой горячностью выяснять, что и кому должно принадлежать, сейчас принялись кинематографисты. Причем не только в Беларуси, но и в России, Литве, Украине... Первые фундаментальные национальные законы, защищающие права художников, писателей, композиторов, сценаристов и других авторов, в постсоветских республиках были приняты почти одновременно, более 10 лет назад. Время от времени эти нормативные акты, конечно, пытались совершенствовать, но именно теперь несоответствия действующего законодательства реальному положению дел достигли величины поистине критической. Особенно — в кинематографе, где авторы «в законе» оказались наиболее беззащитны. Что и говорить, если недавно даже маститый Ежи Гоффман не смог доказать в суде свои авторские права на «Знахаря» и «Пана Володыевского», которые всевозможные телеканалы до сих пор используют без его режиссерского ведома...
Уже в начале будущего года на рассмотрение белорусских парламентариев поступит новый проект Закона «Об авторском праве и смежных правах». Обсудить эту тему в конференц–зале «СБ» мы пригласили известных белорусских кинорежиссеров Вячеслава НИКИФОРОВА и Валерия ПОНОМАРЕВА, чьими фильмами, созданными еще в советские годы, телеканалы и сегодня охотно заполняют свой эфир (напомним названия лишь некоторых из них: «Отцы и дети», «Благородный разбойник Владимир Дубровский», «Соседи», «Мудромер»). А также — начальника Центра по коллективному управлению имущественными правами Национального центра интеллектуальной собственности Алексея БИЧУРИНА и главного юрисконсульта управления кинопроизводства департамента по кинематографии Министерства культуры Елену ЗУБКОВУ.
Дискуссия вышла неожиданно бурной... Финансово–юридические вопросы занимали гостей недолго. Уже через полчаса наш разговор перешел к обсуждению будущего белорусского кинематографа...
Е.Зубкова: Суть проблемы заключается в том, что в советский период действовало законодательство, согласно которому (в частности, в соответствии с Гражданским кодексом 1964 года) считалось, что автором фильма является предприятие, осуществившее его съемку. Иными словами, авторы...
В.Пономарев: Режиссеры, сценаристы и прочие оказывались ни при чем!
Е.Зубкова: Советские времена остались в далеком прошлом, сегодня первоначальное авторство закрепляется за непосредственными участниками творческого процесса. Хотя все права на фильмы, созданные в советский период, по–прежнему остались у киностудии, причем на совершенно законных основаниях...
А.Бичурин: Поскольку определенное количество аудиовизуальных произведений было создано до вступления в силу нового правового регулирования этих вопросов в 1996 году. И вот теперь разрабатывается очередной проект... Надо сказать, это не первая попытка усовершенствовать закон Беларуси об авторском праве и смежных правах. Так или иначе, но, как и все постсоветские страны, мы пережили серьезный переход от советского законодательства об авторском праве к национальному, позволяющему распоряжаться авторским продуктом уже не только государственным предприятиям, но и самим творцам.
Раньше все было проще некуда: автор, получив разовое вознаграждение за итог своей творческой работы, впоследствии мог рассчитывать разве что на моральное удовлетворение. Прежде всего в кинематографе... Недаром же когда–то было сказано, что важнейшим из искусств для нас является кино. Вооружившись этим тезисом, государство стремилось сохранять за собой полный контроль за всем, что происходит в этой отрасли, а также — единовластно распоряжаться уникальными творениями конкретных авторов и получать бонусы за использование их фильмов. Но с тех пор в нашей стране многое изменилось, в том числе отношение к экономическим вопросам. Творческий продукт стал товаром. И это справедливо, на творчестве можно и нужно зарабатывать! Поэтому в новом проекте закона предполагается расширить круг лиц, располагающих первоначальным объемом авторских прав, — например, сейчас в их число включается еще и оператор–постановщик, обсуждается вопрос о художнике–постановщике и по–прежнему, как это было решено еще в 1996 году, признаются авторами режиссер–постановщик, сценарист и композитор. Все эти люди еще на подготовительном этапе работы над фильмом сами будут решать, что они получат впоследствии.
В.Никифоров: Подозреваю, что на практике это далеко не так просто.
А.Бичурин: Понятно, что и киностудия, и киновидеопрокат также заинтересованы в получении дохода... Конечно, удовлетворить интересы всех сторон довольно сложно. Хотя главная цель создания проекта нового закона именно в этом — найти оптимальный баланс всех интересов.
К слову, замечу: ничего фиксированного, не подлежащего изменению в этом проекте пока нет, поэтому–то мы и собрались сегодня в этом зале.
В.Никифоров: Фактически идет ревизия закона 1996 года... Однако мне не хотелось бы, чтобы наш разговор свелся к обсуждению на «бытовом» уровне. Ведь речь сейчас ведется и о судьбе белорусского кинематографа в целом.
Было время, когда фильмы белорусской киностудии окупались с 20 — 30–кратным превышением затрат на их производство. Смета на съемки фильма тогда составляла примерно 375 — 400 тысяч рублей. Билет в кино стоил 20 — 40 копеек. А «Белые Росы», например, только в 1984 году посмотрели почти 40 миллионов зрителей. Вот и считайте... «Отцы и дети», историю которых я имел честь экранизировать, продали в 50 с лишним стран мира, не говоря уже о том, что за один вечер этот фильм посмотрели чуть ли не 100 миллионов советских телезрителей... Кино было самой доходной статьей государственного бюджета! По сути, киностудия и сейчас отчасти живет за счет наших картин, которые по сей день идут далеко не в одном только нашем прокате и на телевидении. Увы, большинство фильмов, которые создаются в Беларуси сейчас, не окупаются и на 5 процентов от затрат.
И вопрос, почему, далеко не риторический. Когда погиб Миша Пташук, мне доверили завершить обучение ребят, которых он набрал в свою творческую мастерскую. Шестеро парней и одна девочка, один другого талантливее! И вот они пришли работать на «Беларусьфильм»... Успехов мало. Теперь одни мне сочувствуют, другие злорадствуют: что ж ты их так нахваливал, мол... Однако хвалил я их только как учеников. На «Беларусьфильме» они должны были доказать свое право именоваться режиссерами. Но вот они не доказывают... В первую очередь, как мне кажется, как-то незаметно ушло понятие «среды», студийности, состязательности. Там давно нет такого, чтобы коллеги критиковали друг друга, сейчас никому ни за что и ни перед кем не стыдно! Что бы ты ни снял — можешь быть уверен: получишь свой гонорар сполна (пусть небольшой, но и за это спасибо) и никто не сделает тебе ни единого замечания, даже «акулы пера», которые зачастую готовы рукоплескать национальному кинематографу за один лишь факт выхода нового фильма... Нет уже не то чтобы конкуренции — точки отсчета, гамбургского, профессионального счета. Нет настоящих мастеров, которые могли бы стать для молодежи творческим критерием, — одни покинули этот мир, другие предпочитают работать за рубежом... Не мною сказано: кинематограф есть сумма технологий плюс личности и среда. А чем киностудия может завлечь достойных режиссеров, стимулировать приток или рост новых мастеров, как вернуть прежних? Как заново нарабатывать престиж?..
На мой взгляд, одним из вариантов преодоления ситуации как раз и мог бы стать закон, закрепляющий за режиссером право получать авторское вознаграждение за каждый показ его фильма. Скажем, если мне пообещают 15 — 20 процентов от будущих сборов, я готов согласиться и на более скромный гонорар. С другой стороны, у меня появляется стимул сделать свою работу максимально качественно, ведь в этом случае я первый заинтересован в коммерческом успехе своего фильма. А если вдобавок я буду знать, что эти права унаследуют еще и мои потомки, приложу максимум усилий, чтобы снять картину на века!
В.Пономарев: Как говорится, создать прецедент года три назад попытался еще Алексей Дударев, когда решил через суд добиться выплаты авторского вознаграждения за каждый прокат «Белых Рос» — как автор сценария. Сегодня этот фильм без конца транслируют в телеэфире, выпускают на дисках и кассетах, причем изрядное количество копий идет в США... В принципе, Дударев первым сделал то, что собирались сделать многие из нас. Однако Верховный Суд, куда он обратился, отклонил иск на основании Гражданского кодекса бывшего Советского Союза от 1964 года, где записано, что авторские права на фильм принадлежат исключительно киностудии... Следующим в суд обратился уже Игорь Добролюбов, режиссер «Белых Рос». Результат — тот же... Простите, но на дворе уже XXI век, а мы все еще живем по законам несуществующего государства.
А.Бичурин: К сожалению, практика такова, что с 1964 и до 1996 года гражданское законодательство об авторском праве было достаточно куцым. Оно не знало ни компьютерных программ, ни фонограмм, ни многого другого и распространялось на произведения искусства, литературы и науки, в классическом понимании подразумевались книги, фильмы и музыкальные композиции. В 1996 году в закон ввели правовую охрану для новых объектов: фонограмм, программ эфирного и кабельного вещания и иных... Скажем, если компьютерная программа была создана до 1996 года и по законодательству 1964 года никак не охранялась, то теперь она попадала под защиту закона. Но кино–то охранялось и в 1964, и в 1996 годах. Изменилась лишь принадлежность прав: если раньше они принадлежали киностудии, сейчас они первоначально — у авторов и переходят к киностудии, если был заключен соответствующий договор. Но права, принадлежавшие киностудии (прежде всего имущественные), с принятием нового закона в 1996 году никуда не исчезли, они продолжают существовать и охраняться...
На мой взгляд, сейчас в новой редакции закона можно попытаться учесть интересы всех авторов, в том числе и тех, права которых были распределены в соответствии еще с советским законодательством.
В.Никифоров: В советском кинематографе работала другая схема. Собрал фильм хорошую аудиторию — ему присваивали первую категорию. Собрал еще раз — высшую, доплачивали режиссеру 2 тысячи рублей. Собрала картина 10 миллионов в прокате — находили дополнительный способ поощрения, давали звания, квартиры, персональные пенсии... Другой вопрос, что все это не носило цивилизованной формы, было, скажем так, чистой импровизацией социалистической экономики. Цепляться за нее стыдно... В свое время я и мои коллеги без конца обивали пороги Министерства культуры со своими предложениями по усовершенствованию нашей отрасли... Но воз, извините, и ныне там. Посмотрите, сколько за 20 лет сделал хотя бы Пташук, самый пробивной, талантливый! Царство ему небесное... Отчего крепкие белорусские режиссеры предпочитают работать за пределами страны? Почему так неприкаянно бродят в белорусском кинопространстве многоопытный Владимир Поночевный или Евгений Войтович с его бесценным опытом начальника главкинопроката СССР? Почему за них не дерутся наши творческие вузы, чтобы воспитать своих продюсеров, грамотных и культурных киноменеджеров?.. И все оправдания вроде того, что прокатное пространство в Беларуси ничтожно, не выдерживают никакой критики. Да, оно невелико. Но его вполне достаточно, чтобы окупить малобюджетный белорусский фильм. Что, у нас не найдется 500 тысяч зрителей, чтобы снимать картины за 400 тысяч долларов? Только для этого надо работать. Продумать тактику малобюджетного кино. Учесть, что в кинотеатры ходит в основном 15 — 30–летняя публика. Проанализировать, какой сценарий, какая музыка могут увлечь этих людей, какие современные подходы и киноязык использовать...
Но вот, допустим, сделал наш человек хороший фильм. И что дальше? А дальше, скорее всего, его заберет Москва, а то и Голливуд и там его труд оценят совершенно иначе. Потому что продюсер Тодоровский или Михалков даже в отсутствие такого закона позаботятся о том, чтобы режиссер получал свой процент с каждого показа, с каждой видеокассеты...
В.Пономарев: Думаю, это будет справедливо, если в новый закон об авторском праве вернутся те пункты из раздела № 6, которые были в его первоначальной редакции 1996 года и на основании которых режиссеры могли претендовать на выплату авторского вознаграждения за фильмы, созданные в советский период. Что, к слову, не противоречит Бернской конвенции, к которой присоединилась Беларусь.
А.Бичурин: Однако разговор получается интереснее, чем я ожидал, — в подобном ракурсе судьбу национального кинематографа, думаю, еще никто не рассматривал... Но, поверьте, во многом мы, юристы, на вашей стороне, на стороне авторов!
В.Никифоров: Меня интересует, как эти юридические абстракции превратить в реальный стимул для кинематографистов. Иначе пройдет еще не так много времени и вся наша киношная молодежь уедет в Россию. Уже ведь уезжают!.. Что, новых готовить? Но наша академия искусств что–то не спешит набирать очередную мастерскую режиссеров. Резонно: какой смысл готовить кадры для российского кино?
А.Бичурин: Попробуем построить идеальную модель отношений вокруг создания аудиовизуального произведения. Допустим, есть замечательный сценарий, талантливый режиссер, отличные артисты, композитор... Однако нужно еще построить декорации, обеспечить творческую группу достойной съемочной техникой. Вот тут и появляется человек, который за все платит, — продюсер. Как между этими людьми организовать отношения, чтобы удовлетворить всех?
Е.Зубкова: Уже сегодня закон позволяет прописать в договоре любой из вариантов творческого вознаграждения...
А.Бичурин: Но при этом стоит учесть, что теперь за все платит не обезличенное государство, а конкретный человек, имеющий свой интерес. Проблема в том, что мы без переходного периода пытаемся поменять советскую модель творческих отношений на нечто совершенно противоположное... И тут встает вопрос, как поделить права, чтобы авторы были заинтересованы творить на совесть, а продюсеры — давать деньги?
В.Никифоров: В отсутствие закона художника проще вынудить согласиться на невыгодные для него условия. Вы в курсе, что сегодня самая распространенная интонация у продюсеров — жалобная? Кризис, мол, денег нет... С самого начала тебя загоняют в угол.
В.Пономарев: Однако от кого в наибольшей степени зависит успех нашего дела? От режиссера! Который, как ни странно, рискует больше продюсера. Конечно, при условии, что свое основное вознаграждение он получит только в том случае, если фильм окажется удачным.
В.Никифоров: На мой взгляд, закон должен внести гармонию в наши отношения и не позволить той или другой стороне, образно говоря, перетянуть одеяло на себя. Пока же у продюсера больше возможностей тянуть одеяло на себя. Заметьте: пока в роли продюсера подразумевалось государство. А перед государством все более или менее равны. Но продюсер как физическое и юридическое лицо «в одном флаконе» — это, я вам скажу, смертельный номер. Изменить ситуацию может только закон. Продуманный, нацеленный на культурные цели, а не на чистоган. Капитал изворотливее творчества уже потому, что он сосредоточен на себе. А искусство... Не так уж сложно заключить любой договор, воспользовавшись сговорчивостью режиссера, особенно когда у того нет агента и пустой карман. Порой достаточно банальной лести и безответственных посулов... И потом оказывается, что режиссер, подписавший контракт, уже не может покинуть проект, не выплатив значительную неустойку, хотя обещанные условия для нормальной работы ему так и не были созданы. Но если закон обяжет продюсера хотя бы к тому, чтобы договариваться об имущественных правах после того, как работа будет закончена, это наверняка заставит его внимательнее относиться к творческим требованиям режиссера.
А.Бичурин: Думаю, это здоровая норма, которая в новом законе вполне может пройти.
Е.Зубкова: Как заметил Алексей, закон — это баланс. Но если киностудия заинтересована именно в вас, она пойдет на некоторые уступки.
В.Пономарев: Закон — это норма. Давайте создадим такую норму. А уступки — это из области благих намерений.
А.Бичурин: В чем на сегодняшний день интерес государства? Чтобы фильмы снимались, чтобы было белорусское национальное кино. И конечно, никто не спорит, что вкладывать деньги в то, что не приносит никакой отдачи, бесконечно невозможно. Будем искать компромисс...
В.Никифоров: Полагаю, если в результате этого разговора мы хотя бы отчасти услышали друг друга, это уже немало... Знаете, если бы наши предложения были приняты даже с условием, что лично я никогда не получу ни копейки от проката своих фильмов, я был бы счастлив. Пусть мои слова похожи на предвыборные обещания некоторых кандидатов в депутаты, но, боюсь, иные аргументы уже не впечатляют. Но мне важно, чтобы у нас наконец появилось молодое белорусское кино, о котором бы все заговорили. И которое в конечном итоге научилось бы окупать себя. Новый закон об авторском праве в определенной степени, как мне кажется, мог бы стимулировать процесс возрождения национального кинематографа. В который мы, старшее поколение режиссеров, вложили самую дорогую валюту — свое здоровье, всю свою жизнь...
