Алесь Ксендзов — один из немногих белорусских художников (всех можно на пальцах одной руки подсчитать), кто великий жанр ню сделал основным в своем творчестве. Его полотна с обнаженными моделями неизменно привлекают внимание. У холстов на вернисажах толпятся мужчины и женщины. Застывают, задерживая дыхание, подростки. Девушки–зрительницы удивленно моргают, дамы томно закатывают глаза, небрежно пригубливают бокал, поправляют шарф или осторожно прикасаются к украшениям. Мужчины же вздыхают, а иногда жадно хватают воздух и часто дышат. Подбирают животы, приосаниваются и смотрят на зрительниц, явно сравнивая живопись с живой натурой...
Однажды, кажется в позапрошлом году, на выставке услышал, как немолодой господин в бархатном пиджаке, откинув со лба седую прядь, крякнул и сказал словами ресторанного шлягера, негромко, но душевно: «Ах, какая женщина, мне б такую!..» Его приятель лишь утвердительно кивнул, причмокнул и прищурился перед золотистой моделью кисти Ксендзова.
Коллеги–живописцы комплиментами не разбрасываются, завидуют молча, но перед полотнами всегда задерживаются, будто читают бирки.
Тяжело писать обнаженную натуру так, чтобы она нравилась и художникам, и зрителям, и моделям. Но Ксендзову это удается. Он каким–то странным образом балансирует на острой грани, умудряясь не скатиться в откровенную эротику и красивость, слащавость, близкую к пошлости.
Собственно, вот этот баланс, умение удержаться на острие, меня всегда привлекал. Я долго пытался понять: как художнику этот ловкий трюк удается? Кажется, нашел разгадку. В творчестве и жизни Алеся есть одно странное противоречие. Фамилия его — Ксендзов (предполагающая аскезу), а творчество посвящено воспеванию обнаженного женского тела. Согласитесь, что это удивительно? Возможно, именно это противоречие и не позволяет ему превращать великий жанр в пошлые и фривольные картинки.
Рассказывают, что у профессора живописи Ксендзова нет проблем с обнаженной натурой, что желающих быть запечатленной в чем мать родила — превеликое множество. Что существует самая настоящая очередь из артисток, певиц и успешных дам, жаждущих попасть в мастерскую мастера... Но не всех художник соглашается писать. Больно он привередлив и несговорчив. Правда, я полагаю, что это все придумали завистники — те, кому не дает покоя слава живописца.
Ксендзов же за долгие годы нашего знакомства не изменился. Шутит иногда зло и ехидно, усы закручивает дерзко, старается выглядеть, как настоящий шляхтич, руку пожимает крепко. Любит ловить рыбу, ценит каждый прожитый день, каждый кусок хлеба, глоток холодной воды и каждый глоток вина. Работает иногда ночью, как в студенческие годы.
Кстати, Алесь Ксендзов прекрасно готовит, и если бы не стал художником, то, уверен, был бы он великолепным ресторатором. Женщины бы томно подносили бокал к алым губам, щурили глаза, а их кавалеры вздыхали...
Полотна Алеся Ксендзова хранятся как в нашем Национальном музее, так и в собраниях Словении, Италии, в частных коллекциях по всему миру.
Этот снимок Евгений Коктыш сделал на выставке Сергея Гриневича. Ксендзов стоит уверенно запрокинув голову. Он полон сил и уверен в себе.
Фото Евгения КОКТЫША
ladzimir@tut.by
Советская Белоруссия № 160 (25042). Суббота, 20 августа 2016
