Люди почтенного возраста нередко сетуют: после выхода на пенсию жизнь превращается в сплошной день сурка. Завтра и вчера становятся похожими: посиделки дома у телевизора, в лучшем случае — с такими же стариками у подъезда на лавочке, обсуждение болячек. Из развлечений — поход в магазин или на рынок. Бобруйчанка Евгения Тризно решила: круто менять жизнь никогда не поздно. Выйдя на пенсию, наперекор врачебным предостережениям и пугающим диагнозам–приговорам перебралась в деревню и стала хозяйкой большого птичника. Потому что уверена: природа, земля, работа и любовь — вот то, что избавит ее от хандры и болезней.На участке Евгении Александровны в деревне Токари Бобруйского района красота и уют такие, что хочется остаться тут навсегда. Декоративные прудики, кованая скамеечка, колодец утопают в цветах и хвойниках. Даже не верится, что всего несколько лет назад здесь фактически был пустырь. И что всю эту красоту сотворила своими руками маленькая хрупкая горожанка. Специалисты помогли разве что домик отремонтировать да новую печь поставить. Впрочем, привлекательна усадьба не только ландшафтным дизайном. Главное ее украшение — диковинные птицы. И со всем этим беспокойным хозяйством — а у Тризно еще есть корова, телята и свиньи — хозяйка справляется в одиночку.
Евгения Александровна, более 30 лет проработавшая судебным исполнителем, вспоминает:
— Вся моя жизнь в городе прошла. Дети, работа, вечный цейтнот, даже дачей не обзавелась — некогда было. Только ближе к пенсии купила домик в деревне, километрах в 10 от Бобруйска, отремонтировала. Мечтала родителей сюда с Брестчины перевезти. Но они умерли. И когда медики нашли у меня кучу болячек, каждый диагноз звучал как приговор, подозревали даже онкологию, перебралась сюда сама.
На право управления автомобилем Евгения Александровна пошла учиться в 50 лет. Говорит, в автошколе ей было неуютно, но экзамены сдала с первого раза. Первую машину Евгения Александровна купила втайне от взрослых детей. Смеется:— Когда сын впервые увидел эту добитую «Ниву», приказал мне у его дома не парковаться. А через несколько лет забрал у меня это авто, мол, пригодится для работы.
Тризно взяла себе машину поновее — «Опель». Первое время в 4 утра из города выезжала, чтобы до Токарей добраться. Неуверенно себя чувствовала на дороге. Но постепенно привыкла. И даже после аварии, в которой не была виновата, не отказалась от автомобиля:
— В деревне без машины никак. Надо и за кормом мотаться, и за продуктами в город. У меня ведь большое хозяйство, только птиц — около сотни.
Сельчан, которые на трудности сетуют, Евгения Александровна не понимает:
— Большая у нас деревня — дворов 50. А коров только три человека держат, все — женщины. Я тоже купила. Но сначала приобрела парочку охотничьих фазанов. Увидела по телевизору и — влюбилась. Сама сделала для них вольер. Они оказались неприхотливыми, ели все, что и обычные куры. Потом купила золотистых фазанов, у которых оперение краше. Баловала их. Помимо комбикорма и зерна, давала творог, витамины в зоомагазине покупала — для попугаев.
Вскоре в птичнике Тризно поселились серебряные фазаны. Они не только красивые, но и несутся хорошо, яйца по вкусу напоминают перепелиные. Стоит парочка 250 долларов. Павлины — еще дороже, 500 долларов. Сегодня на ее подворье, помимо обычных павлинов, есть еще чернокрылый — у него оперение ярче, фазаны, утки–мандаринки, цесарки, китайские шелковые, голошейные, бентамские куры, кохинхины, брама... Бентамки очень милы: с пушистыми лапами, крохотного росточка. Фазаны миролюбивы, к ним запросто можно зайти в вольер. И они, оказывается, еще и поют. Павлины с чужаками ведут себя настороженно. А глядя на голошейных курочек, невозможно удержаться от смеха. Ощущение, что их уже начали ощипывать и вот–вот отправят в суп. Евгения Александровна предупреждает:
— Голошейный петушок хоть и мелкого росточка, но участок охраняет не хуже овчарки. Запросто может клюнуть.
В подтверждение ее слов на тропинке появляется тот самый ощипанный петушок. Косится на посторонних и, поклевывая несуществующие зернышки на траве, пытается подобраться поближе. По всему видно — готовится к нападению. А вот уточки–мандаринки к гостям равнодушны. Они, как парочка влюбленных — куда она, туда и он: к кормушке, в сарай, к пруду. Говорят, тем, кто хочет привлечь в свою жизнь любовь, надо держать в доме или на мониторе компьютера фото с изображением уточек–мандаринок. А тут — живая картинка. За птичками Тризно мотается по всей стране: одних купила в Бобруйске, других — в Заславле, третьих — в Жодино. Выращивает их не на продажу, а для души. Говорит, с той поры как перебралась в деревню, головные боли как рукой сняло:
— Теперь голова болит только об одном: как управиться за день с большим хозяйством. Подъем — в 5 утра, отбой — не раньше 23.
Удивительно, но эта маленькая женщина, которой исполнилось 66 лет, успевает не только за скотиной ходить, но и красоту на участке наводить. Она сама себе и дизайнер, и мастер. Во дворе два мини–пруда, роскошный цветник, человечки из березовых чурбачков, Бабка–ежка в парике с личиком из старого чайника. А чистота такая, словно хозяйка усадьбы готовится к участию в конкурсе на лучшее подворье.
Взрослые сын и дочь, конечно, помогают матери. Но они живут в городе, у них свои заботы, дети. Евгению Александровну в город не тянет. Здесь, в деревне, в окружении птиц и цветов она чувствует, что живет в гармонии с самой собой. Удивляется, откуда только силы берутся. Порой поздним вечером, когда угомонится птичий двор и уснет деревня, она садится за вышивку. Картины, иконы... В доме их немного. Потому что Тризно раздаривает свои работы родным и близким. Она уверена: красотой, как и счастьем, надо делиться.
olgak53@mail.ru
Фото автора.
Советская Белоруссия № 174 (25056). Суббота, 10 сентября 2016
