Хочу остаться победителем

При любой встрече с ныне ветеранами белорусского баскетбола, а когда-то ведущими игроками РТИ, нашими кумирами, всегда прокручиваем в памяти "дела минувших дней", памятные матчи, вспоминаем своих и чужих звезд. Но не припомню такого случая, чтобы при этом не всплыла фамилия Александра Сальникова, прозванного за свои потрясающие снайперские способности "золотой ручкой" отечественного баскетбола. Надеемся, что недавняя беседа с легендарным баскетболистом, опубликованная в журнале "Команда", будет вам интересна.

Общаясь с Александром Сальниковым, невольно вспоминаешь слова из песни: "Лечить так лечить, стрелять так стрелять", - но только хочется продолжить этот перечень играть так играть...

Победитель Спартакиады народов СССР, чемпион Европы по баскетболу (1979,

1981 гг.), чемпион мира (1974 г.), бронзовый призер Олимпийских игр (1976, 1980 гг.), обладатель Межконтинентального кубка (1976, 1977, 1979 гг.), все и всегда делал на площадке по максимуму.

И если журналисты публикуют результаты нынешних снайперов, гордясь набранными ими 20 очками за игру, то для Сальникова в свое время это был, что называется, минимум, ниже которого он не опускался. После окончания спортивной карьеры Александр САЛЬНИКОВ работал тренером в баскетбольных клубах Польши и Ливана. Сейчас он - один из руководителей БК "Киев".

- Александр Петрович, когда вы впервые увидели игру, то сразу решили для себя, кем быть?

- В Туапсе, где я жил с родителями, молодой тренер набирал мальчишек. Мне баскетбол понравился сразу. Я перед уроками в полседьмого приходил в зал на тренировку. Но после окончания школы о спортивной карьере не думал, хотя мне и говорили об инфизе. Я поступил в Краснодарский мединститут и два года вообще не брал мяча в руки, не позволяла учебная нагрузка. Мое становление как игрока началось в краснодарском "Труде", где я стал кандидатом в сборную России. А после моего участия в Спартакиаде народов СССР 1971 года меня сразу пригласили в киевский "Строитель", ленинградский "Спартак" и московский ЦСКА. Я - человек южный, люблю тепло, солнце, а Ленинград мне не понравился своей сыростью. Может, время моего приезда было не совсем удачным, дождь, ветер. Москва же мне не понравилась тем, что это мегаполис. Да к тому же не очень-то хотелось играть у армейцев, которые собирали лучших игроков со всего Союза, как племенных лошадей. Мы тогда ЦСКА так и называли - "конюшня". А Киев меня встретил во всей своей майской красоте.

- Первую игру на профессиональной площадке наверняка помните.

- Конечно. В октябре 1972 года первый матч чемпионата СССР "Строитель" играл с уже упомянутым мною ленинградским "Спартаком". Мы тогда у них выиграли с разрывом в одно очко. Я принес команде 32 очка и последний мяч забил, переиграв Александра Белова, только вернувшегося с золотой олимпийской медалью с мюнхенской Олимпиады. Вот после этого-то матча Кондрашин и пригласил меня, дебютанта, в сборную страны.

- С кем из партнеров по команде вы находили общий язык на площадке?

- В сборной это были Стас Еремин и белорус Ваня Едешко. Мы понимали друг друга с полуслова. Я в связке с Ваней здорово играл и в киевском СКА, когда он уже заканчивал карьеру. Он обладал удивительным чутьем на пас, знал, когда и как его лучше мне отдать. Ведь сейчас наши снайперы мечутся без точной и своевременной передачи разыгрывающего, когда он на долю секунды успевает освободиться от опеки защитника. Я за игру с мячом был всего минут пять, а набирал по 30 - 40 очков. В баскетболе важно перемещение без мяча. Мы тогда играли совсем в другой баскетбол. Сейчас игроки по 15 - 20 секунд держат мяч, не зная, кому и как его отдать.

- Что, этому сложно научить или научиться?

- Просто, кроме таланта, нужно много трудиться - и не только на тренировках, но и до, и после них. Отрабатывать сто и тысячу раз то, что ты не умеешь. Да к тому же многие ребята не анализируют замечания тренера и свои действия. Смотришь, а он за игру или из матча в матч по нескольку раз повторяет одну и ту же ошибку.

Молодые игроки появляются, но они растворяются среди "стариков" в своих командах, они засиживаются на месте. В свое время мне говорили: чего, мол, ты поедешь в Киев, ты в Краснодаре - знаменитость, тебя знает вся Кубань, ты - лидер команды, - а я чувствовал, что уже перерос первую лигу. Мне хотелось доказать, что я, как говорится, был первым на деревне и стану первым в столице.

- А кому из соперников труднее всего было противостоять?

- В нападении мне было сложно играть против ЦСКА. Милосердов, Ястребов специально шли, как говорили, "на Сальникова". Мне, конечно, было приятно, что за мной охотятся. Они все время меня как-то задевали, хотели ударить - якобы случайно. А я был худой, жилистый, кости торчали, и особой боли не ощущал - ну будет синяк, ну и ладно. Я не боялся травм и не боялся их. Мне, наоборот, было интереснее играть против соперника, который настроен по-боевому, меня это раззадоривало. Как правило, такой соперник быстро "перегорает". Тот же Марчюленис горел желанием меня хоть как-то задеть. Он "взрывной" на площадке. Я имитирую прыжок вверх, он за мной взлетает, а я тут же шаг в сторону - и мяч в корзине. "Марчело, лети дальше". Мне вообще со "взрывными" игроками было легко. Американцы такие - вылетают пулей, их на этом можно поймать. А когда игрок, что называется, сидит в ногах, не дергается, умненький, спокойный, не дает мячом ударить (как Стас Еремин) - вот это сложно.

- Как вы думаете, насколько могут помочь становлению баскетбола легионеры?

- Легионеры должны быть. Они несут свою нагрузку. Но нужно с умом их приглашать. Мне кажется, что легионер должен подходить по духу команде, суметь влиться в коллектив. Тренер может взять хорошего игрока, но ребята не найдут с ним общего языка, и он станет антагонистом в коллективе и может разрушить его.

- Существует мнение, что легко, мол, создать команду из хороших игроков, пригласив их из других клубов, дескать, вместо того чтобы взять молодых ребят и начать с ними проходить все ступени баскетбольной иерархии. Что вы можете сказать в ответ?

- Клубы, из которых мы брали игроков, были финансово ослаблены, у них не было возможности организовать и провести весь учебно-тренировочный процесс, не говоря уже о матчах чемпионата или заграничных поездках. И чтобы наши ребята совсем не пропали, не разбежались по иностранным клубам, мы помогли им остаться дома и играть. Некоторые тренеры, видя положение дел в своих командах, сами отдавали игроков, чтобы не отпускать ребят в Европу. Но сейчас, когда есть клубы с серьезным финансированием, игровой конкуренцией, мы не возражаем против переходов наших баскетболистов. Им нужны международный опыт, поездки, сильные соперники и партнеры.

- Наверное, каждый в жизни одерживает победу над собой или над обстоятельствами. В вашей спортивной биографии случалось такое?

- Весной 1976 года, за несколько месяцев до Олимпиады в Монреале, мне, делая укол от столбняка, занесли вирусный гепатит. Была жуткая паника у спортивного руководства, у тренеров, ведь тогда могли всю сборную посадить на карантин. Я месяц лежал под капельницей. И как-то в больнице читаю в газете, что участие лучшего нападающего сборной Союза Сальникова в Олимпиаде под вопросом. Вероятность его скорого выздоровления и восстановления равна нулю. У меня слезы наворачивались на глаза. Я выполнял все предписания врачей, соблюдал диету. На сборы приехал худющий, ослабленный. Но я очень хотел поехать на Олимпиаду. К тому времени я уже был чемпионом Европы и мира, не хватало только олимпийской награды. Владимир Петрович Кондрашин, спасибо ему огромное и светлая память, поверил в меня. Работал со мной по индивидуальной программе, давал щадящие нагрузки. И я, к удивлению многих, довольно быстро восстановился (на Олимпиаде Сальников играл по 30 минут за матч и был в пятерке лучших игроков, став бронзовым призером. - Прим. авт.).

- Говорят, что молодые игроки еще многого не умеют, а старожилы уже кое-чего не могут. Была ли игра, в которой вам удалось соединить юношеский азарт и опыт мастера?

- Одна из встреч чемпионата СССР, поединок "Строителя" с тбилисским "Динамо" в киевском Дворце спорта. Вернее, вся серия из пяти игр была удачной. В игре со "Спартаком" из Владивостока я принес команде 62 очка, а на следующий день с "Динамо" уже набрал 66. У меня кураж был невероятный. Когда я перешел уже 50-очковый рубеж, то каждый последующий забитый мяч сопровождался ревом трибун, тысячи зрителей хором считали каждое очко. А я от этого еще больше "горел". Бросал из любых положений. Вытворял немыслимое. Этот рекорд Советского Союза, кстати, держится до сих пор. (Думаю, что он распространяется и на теперь уже независимые республики бывшего Союза. К тому же тогда еще не было трехочкового броска. - Прим. авт.) Приятно, конечно, что нас помнят. Но если раньше у меня пятки горели, я безумно хотел играть, то теперь все реже выхожу на площадку. Я считаю, что нужно вовремя уйти, не разочаровав своей игрой зрителя. Пусть меня помнят победителем.