Клетки в организме человека постоянно обновляются. Театр — тот же организм. РТБД на днях представил обновленную версию знаменитой в свое время фолк–оперы «Адвечная песня» по одноименной драматической поэме Янки Купалы с музыкой композитора Тимура Калиновского в постановке нынешнего художественного руководителя театра им. М.Горького Сергея Ковальчика. Постановка в свое время пронеслась по театральным фестивалям, собрав целый урожай призов. Сколько газированной воды утекло в буфете, сколько бумаги израсходовано на программки, пообветшали лисьи воротники постоянных зрительниц, а «Адвечка», как кличут постановку на сленге старожилы, живее всех живых. В обновленной версии — новые аранжировки от собирателя аутентики земель белорусских Олега Хоменко. То тут, то там в музыке Калиновского теперь прорываются фирменные запилы группы «Палац».
Все в «Адвечнай песне» свое, родное: и «калыска», и самогон в стеклянных бутлях, и самотканые рубахи навыпуск. Оттого и в зале происходит мгновенная радость узнавания. Главное действующее лицо, конечно, «мужыцкая доля». О ней так неутомимо на все лады говорят герои, настолько часто упоминают ее в спектакле, что какой–нибудь иностранец, попавший на постановку впервые, вполне может воскликнуть: What is it dolya? или даже Who is f..... dolya? А мы ему и объясним популярно.
Понятие доли — шире понятия судьбы. Доля — это судьба изначально с подвохом, бракованный товар с червоточиной. Без дома у Женевского озера в финале. Это — ноша, груз, от которого не избавиться. Это не размеренный и вальяжный «лёс». Тут, в какую сторону ни пойдешь, все равно коня потеряешь и голову с плеч. В доле есть мазохистская заданность, фатальная предопределенность. Она не подразумевает хеппи–энда. Тут только полная гибель. Раскиданное гнездо, самурайская честь, бабьи слезы, шинели комиссаров. Американская мечта — для слабаков. Сопротивляться доле бесполезно, все равно положит на лопатки. Есть только миг до того, как она это сделает, и именно он называется жизнь. И во время этого мига, на краю пропасти, надо успеть посмеяться, как заяц, попеть, как Синатра, потанцевать, как Барышников. И проклясть долю, и смириться с ней. И даже прощения у нее по–толстовски попросить: мол, не держи на меня зла. В общем, куда ни кинь — везде вилы. Или грабли. На что уж получится наступить.
Главный герой «Адвечнай песнi» в бессменном исполнении Игоря Сигова родился в «мышеловке». И выбраться из нее не пытается. А куда выберешься? Только в другую клетку, просто больше. Остается горевать да вздыхать. Уже в самом начале поэмы Купалы мужик, которого Весна призывает очнуться от спячки и идти заниматься сельским хозяйством, тяжело вздыхает, мотивируя это тем, что зерна с зимы–то у него не осталось. И тут же идет в пляс. Ноги мужика пляс всегда найдут. Вместо того чтобы идти в какой–нибудь банк за ссудой или к пану на поклон.
Музыкальный язык «Адвечнай песнi» композитора Тимура Калиновского демократичный, доступный, лаконичный, не без шершавинки. Тут тебе и фолк–напевы, и городской романс, разбавленный почти шансоном в духе Сергея Трофимова, и куча музыкальных цитат из всего чего только возможно. Музыкальный фарш, законсервированный еще в 2002 году, а поди ж ты, соки в нем еще бурлят.
Для этого театра «Адвечная песня» все равно что «Юнона» и «Авось» для «Ленкома». Отрываются по полной прошедшие через «огонь, воду и медные трубы» Максим Пониматченко, Денис Паршин и Андрей Добровольский. Выпускает ведьмочку Людмила Сидоркевич. Комикует Галина Чернобаева. Несет добро Татьяна Мархель. Отдельно хороша Белла Шпинер — ее номер один из сильнейших, по ней, по–моему, плачет горькими слезами профессиональный музыкальный театр. Наша Беллочка — это что–то. Ее бы в «Призрак оперы» от привидения тикать или в «Скрипача на крыше» — демонстрировать стойкость духа. Но пока наши артисты могут перенестись на Бродвей лишь в своих счастливых мыслях.
Добрый зритель в 9-м ряду.
Советская Белоруссия № 40 (24670). Вторник, 3 марта 2015
