Как студентка "таранила" троллейбус

С несправедливостью, увы, сталкиваются многие. Кто-то пишет о своей обиде в газету. Но это письмо выделялось из нашей обильной почты. Читатель не жаловался, не просил помочь, а поведал, как он сам искал правду в течение почти двух лет. Это при том, что беда с его дочерью приключилась в столице, а живет семья в далекой провинции: истина буквально стоила недешево. Мы попросили доказательств - читатель прислал документы: все правда. История, думается, весьма поучительна. Итак, расследование проводил житель деревни Ореховка Климовичского района Тимофей Стукач.

"В тот черный день, 17 мая 2001, года нам позвонили из Академии музыки и сказали: крепитесь, час назад ваша дочь попала под троллейбус и находится в реанимации. Через 10 минут мы с женой уже были в пути. Дорога до Минска прошла в кошмаре: застанем ли дочь живой?

У нашей Тани оказалось три перелома таза, множественные раны голени, колена и бедра... Сорок четыре дня дочь пролежала неподвижно, перенесла две операции по пересадке кожи. Но главное - осталась живой! От всего сердца благодарим врачей столичной больницы скорой помощи, особенно Н.Жихаря и В.Алейникову, которые столько сделали для нашей семьи.

Через 10 дней, когда первый шок прошел, я решил выяснить, что же произошло. Оказалось, что делом занимаются в республиканской ГАИ. Здесь меня заверили, что все уже установлено: на дочь наехал троллейбус ЗИУ-9 N 1370 из троллейбусного депо N 1, водитель - М.Александрович (кстати, за все 44 дня дочь в больнице никто из депо не навестил!).

Инспектор по дознанию успокоил, сказав, что никаких заявлений от потерпевшей не нужно: поскольку последствия тяжкие, мы, дескать, сами возбуждаем против водителя уголовное дело. И действительно, вечером 28 мая дочери доставили в клинику соответствующее уведомление. Хочу подчеркнуть, что за последующие 34 дня дочь в больнице никто из милиции либо судмедэкспертизы также не посетил!

Таня провела на койке три месяца. 29 июня ее отправили на долечивание в Ореховскую сельскую больницу, а с 24 июля по 16 августа она лечилась в Могилевской областной.

15 июля 2001 года мне позвонили из Минска и сообщили, что следователь завершает дело и хотел бы дочь допросить: она срочно должна прибыть. Я возмутился: почему не опросили ранее, пока она еще была в столице? Что же, забирать еще больную девушку из сельской больницы и 6 - 7 часов везти по жаре? Мне было сказано: если не привезу потерпевшую для показа судмедэксперту, он закроет дело как имеющее менее тяжкие последствия, а дальше, мол, - ваши проблемы.

Назавтра мы были в Минске: через 2 месяца после ДТП следователь впервые снял допрос. Сокурсников, с которыми Таня была, когда попала в аварию, еще не опрашивали. Дело, кстати, было так.

В 12.15 Татьяна с Димой Цыпкиным и Анной Антипенко возвращались с занятий в общежитие. Троллейбус, поворачивавший на перекрестке улиц Куйбышева и Я.Купалы, приостановился, пропуская молодежь. Компания шагнула на проезжую часть при зеленом светофоре для пешеходов. А троллейбус вдруг тронулся, зацепив дочь за плечо и подмяв под себя. Еще чуть-чуть - и она была бы раздавлена задними колесами. Только благодаря Диме, который закричал и стал стучать в боковину троллейбуса, водитель остановился. К счастью, рядом было реанимационное отделение 2-й клинической больницы...

Но вернусь к судмедэкспертизе, которая выглядела так. Мы со следователем и дочерью заехали в больничный двор. Через несколько минут вышел молодой человек и прямо в машине попросил показать раны. Я сказал, что, помимо прочего, у дочери три перелома таза, но мое замечание осталось без ответа. Заключение гласило, что травмы квалифицируются как менее тяжкие и на этом основании уголовное дело закрывается. Мол, если угодно, можете подавать в суд на водителя или администрацию депо.

Согласно схеме определения тяжести производственных травм, утвержденной Минздравом Республики Беларусь в 1994 г., перелом лонной кости уже квалифицируется как тяжкий, а у дочери еще перелом обеих седалищных костей, плюс к тому - обезображено колено, не разгибается нога, началось развитие плоскостопия, не дают спать постоянные боли в пояснице... Мы с женой уговаривали дочь взять на тот год академический отпуск, но она учебу не бросила.

В октябре 2001 года ее вызывали на новое проведение судмедэкспертизы, на этот раз признав травмы тяжкими. Но - час от часу не легче! - на очередном следственном эксперименте выяснилось, что якобы в ДТП... она виновата сама!

Просматривая документы, я обнаружил: еще на первом следственном эксперименте было зафиксировано, что боковое зеркало троллейбуса было установлено не по ГОСТу. Об этом заявлял и водитель, позже изменивший показания. Главное, что водитель то ли не смотрел в боковое зеркало, то ли не мог видеть в нем человека, что и сыграло роковую роль.

Два с половиной часа я стоял на том злосчастном перекрестке, многократно переходил его, изучая поведение водителей троллейбусов. И вот что интересно: почти все водители-женщины приостанавливались, пропуская людей. Мужчины же, как правило, нагло выезжали на переход, оттесняя пешеходов - даже при зеленом для них сигнале! - корпусом троллейбуса.

Но более всего меня потрясла формулировка следователя: "Гражданка Стукач Т.Т. не посмотрела в глаза водителю троллейбуса и не убедилась в том, что он ее пропускает, чем создала угрозу безопасности движения и таранила троллейбус". Каково! Пешеход, оказывается, должен смотреть не на светофор, а в глаза водителю! А если он плохо видит?..

Не буду называть фамилии причастных к делу следователей - их было несколько. Непростой была и переписка с прокуратурой, куда я жаловался, указывая на следственные несуразности, к сожалению, получая ответы, что "в действиях Александровича М.С. нет нарушений Правил дорожного движения"... Но я решил идти до конца и в августе 2002 получил ответ за подписью начальника управления Следственного комитета при МВД Республики Беларусь Н.Германовича: "...Материалы уголовного дела о ДТП изучены. Считаем решение о его прекращении преждевременным".

Это была надежда. Но я, уже имея немало отписок, взвесив все "за" и "против", решил перестраховаться и обратиться еще в одну инстанцию. Свои вопросы в ноябре 2002 года я адресовал председателю Комиссии Палаты представителей Национального собрания по правам человека, национальным отношениям и средствам массовой информации Валерию Липкину.

Я благодарю Бога, что в столь высоких кругах в нашей стране есть Люди (подчеркиваю, именно с большой буквы), которым не чужды беда и боль других. 5 января 2003 года я получил письмо Н.Суховой, прокурора отдела по надзору за следствием Прокуратуры Республики Беларусь, в котором говорится, что уголовное дело неоднократно прекращалось незаконно. Что вина водителя в нарушении Правил дорожного движения, повлекшем причинение тяжких телесных повреждений пешеходу, подтверждается собранными доказательствами. Что дело передается в суд..."

...Здесь не точка - многоточие. Победа Тимофея Елисеевича уже в том, что своей настойчивостью он довел дело до суда. Но впереди еще юридическое состязание. Водитель или его адвокат, очевидно, будут выдвигать оправдательные аргументы. Каким будет приговор или решение суда, мы не знаем.

Поучительность истории вот в чем. Отвечая читателям, которые ищут защиты у газеты, мы говорим: редакция не вправе влиять на следствие и процесс судопроизводства. Одновременно утверждаем: не следует в каждой процессуальной ошибке (они случаются, что греха таить) искать пороки "системы". Причина бывает проще: спешка, перегруженность или казенное равнодушие, дефицит правового опыта, наконец. Поиск истины - дело непростое даже в странах с долгой правовой культурой. Здесь мы, обитатели постсоветского пространства, во многом еще ученики, включая и следователей. Постараемся быть успешными!

В этом году Татьяна заканчивает 5-й курс Академии музыки и станет профессиональной альтисткой. Последствия аварии ощущает до сих пор.