В каждом городе СССР до войны стояло немало бюстов и скульптур Сталина, Ленина, Кирова, других большевистских вождей. В Минске почти все скульптуры были разрушены в годы оккупации.Первым пострадал памятник Ленину у Дома правительства. В музее истории Великой Отечественной войны экспонируется большая цветная фотография, на которой фигура Ильича, сорванная с постамента, валяется среди мусора, покореженных машин, а рядом позируют немецкие офицеры.
В историческом музее в первые дни войны мародерами был разгромлен отдел советской истории.
В это время во дворе 3–й советской больницы, носящей ныне имя Евгения Клумова (в годы оккупации он возглавлял клинику, тайно лечил здесь партизан и подпольщиков, пока не был схвачен немцами и казнен в начале 1944 года), еще стояли два бюста — Ленина и Сталина. В скверике со стороны улицы Ленина (который сейчас и не узнать, до того он преобразился после недавней реконструкции) лидеры партии большевиков пребывали в сени деревьев и под «охраной» скульптур медведей.
Евдокия Миронович, старшая сестра первого глазного отделения, заслуженный работник здравоохранения БССР, работает в больнице Клумова с 1954 года. Она одна из тех, кто еще может сегодня поведать о событиях начала войны — по воспоминаниям старших коллег–очевидцев.
— До войны многие работники больницы жили на ее территории, среди них семья Мурашко: санитар Петр Осипович с женой Зинаидой Николаевной, их сын Леня и невестка Люба, — рассказывает Евдокия Петровна. — Там, где сейчас здание отделения хирургии, стоял одноэтажный барак, Мурашко в нем имели комнатку. Когда пришли немцы, эта семья отважилась схоронить бюсты Сталина и Ленина, стоявшие в больничном сквере. После освобождения в 1944 году бюст Ильича нашли, а затем заказали скульптору изготовить фигуру вождя и соединили обе части. Памятник поставили уже в другом месте.
Ленин и по сей день украшает больничный дворик. Говорю «украшает», потому что, несмотря на свою скромность, памятник не только местная, но и городская достопримечательность. На монументе чуть заметна табличка: «Памятник Владимиру Ильичу Ленину в годы оккупации города Минска немецко–фашистскими захватчиками (1941 — 1944 гг.) спасен, сохранен сотрудниками больницы — семьей Мурашко. Восстановлен в 1945 г.» Те, кто проходит между корпусами больницы Клумова и стадионом «Динамо», видят Ленина сзади. Со стороны улицы Ленина вождь совершенно незаметен, и тому, кто не знает истории клиники, может показаться, что Ленин здесь очутился случайно. Разве что любопытный осмелится перелезть через низкую планку забора и зайти в больничный дворик, чтобы поближе разглядеть Владимира Ульянова. Впрочем, внешне этот памятник Ленину ничем не отличается от других, которые и по сей день стоят во дворах многих предприятий. Только в отличие от них — он «живой», со своей судьбой.
А вот что приключилось со спасенным Сталиным — загадка.
— Когда я пришла работать в больницу, — продолжает Евдокия Миронович, — во дворе стоял не бюст, а высокий памятник Сталину — в полный рост. Когда его убрали, даже не вспомню... Как–то незаметно он исчез, наверное, после разоблачения культа личности, году в 55 — 59–м... (Напомню, что самый главный минский монумент Сталину, стоявший на Центральной (ныне Октябрьской) площади, убрали в 1962 году в течение одной ночи. — Авт.)
А было так. И эту быль, похожую на легенду, рассказывают многие старые минчане. В начале июля 41–го года санитар Мурашко ночью снял с постамента бюсты Ленина и Сталина, замотал их в старые больничные халаты и прикопал на пустыре, примыкавшем к стадиону «Динамо». Исчезновение бюстов не укрылось от новых «патриотов» из числа местных предателей, кстати, в недавнем прошлом больших активистов, которые тут же донесли в СД. Сенсация для полевой жандармерии была невесть какая, но «сигнал» без внимания не оставили. Кто–то из негодяев указал на Петра Иосифовича и Зинаиду Николаевну. Их допрашивали прямо в больнице. Били резиновыми шлангами, трубкой от противогаза, потом отливали водой и опять били. Но ничего не добились. Санитар и его жена не выдали местонахождение бюстов. С тех пор о Петре Иосифовиче никто ничего не слышал, скорее всего, его расстреляли. А Зинаида Николаевна после войны продолжала работать в «клумовской» больнице, она–то и показала, где были укрыты памятники Ленину и Сталину. В суматохе тех дней этот поступок не был никем отмечен, так и остался преданием...
Удивительно, конечно, другое: как вот так случается в жизни? Люди спрятали от врага то, что, на их взгляд, было ценным, даже святым, при этом подверглись пыткам, но не склонили, как говорится, головы, а потом эту же самую реликвию, за которую было заплачено жизнью, легко, по указанию конъюнктурного начальства, под равнодушное гоготание, сбросили, разбили кувалдами и пошли пить пиво...
Вот о чем стоило бы задуматься тем, кто сначала создает кумиров, потом низвергает, потом создает новых, потом опять берется за кувалду. Вспоминаю Бальмонта (по памяти, извините за возможные неточности):
— Тише, тише, совлекайте
с древних идолов одежды,
Слишком долго вы молились,
так познайте ж поздний свет...
В годы оккупации в Минске были сохранены многие памятники предвоенного времени. В музее войны их хранится несколько.
Минский подпольщик Игнатий Барсук, живший с семьей по улице Некрасова, в 1942 году, перед уходом в партизанский отряд «За Родину», спрятал под лежаком печки «Капитал» Маркса и «Избранные произведения» Маркса и Энгельса. На книгах до сих пор остались несмываемые следы сажи. В поступке Игнатия Игнатьевича, может, и нет особого героизма. Но не станем забывать, что за хранение коммунистической литературы нацисты очень строго карали, а из минских библиотек книги классиков марксизма–ленинизма целенаправленно изымались и уничтожались.
Если книгу еще можно спрятать под печку, то, например, с картинами было посложнее.
— Есть у нас с художественной точки зрения ничем не примечательная копия картины Соколова «Ленин в Разливе», — рассказывает Валентина Лисневская, заведующая сектором учета и хранения отдела научно–фондовой работы Музея истории Великой Отечественной войны. — У нее любопытная история. Перед войной полотно украшало помещение завкома минского завода «Красная Заря» по улице Ворошилова. Среди рабочих, оставшихся в оккупации, нашелся человек, который отважился спрятать картину от немцев, — Вячеслав Сяткевич. Зайдя в один из июньских дней 41–го в комнату, где до войны помещался заводской комитет, Вячеслав Иванович увидел сорванную со стены картину, бережно поднял ее, достал из рамы и незаметно перенес в электрощит, где в то время работал дежурным электромонтером его друг комсомолец Леонид Змитрович.
7 ноября 1944 года, уже в советском Минске, коллектив «Красной Зари» вышел на демонстрацию. Патриоты Змитрович и Сяткевич во главе заводской колонны несли спасенную картину — прямо как в былые времена икону во время Крестного хода. Картина потом висела в кабинете директора завода, а в 1960 году попала в музей.
Еще одну картину советского художника Бродского «Ленин в Смольном» сохранила семья Сенько, которая жила на улице Полесской. Во время войны полотно, свернув в рулон, Сенько спрятали на чердаке своего дома, а уже в мирное время достали и поместили в раму. В 1988 году Юлия Францевна Сенько передала картину в музей. Сейчас ее можно увидеть в экспозиции на первом этаже, кстати, вместе с книгами, которые сохранил Игнатий Барсук.
За помощь в подготовке материала автор благодарит главврача 3–й клинической больницы Минска Владимира Комара и директора Музея истории Великой Отечественной войны Сергея Азаронка.
